удивлен визиту.

— Ваше высокопревосходительство!

— Ты есть начальник канцелярии? — строго просил Остерман.

— Статский советник Зотов!

— Ах, статский советник! Так отчего я выговор имею от государыни за твои грехи, статский советник?

— Что вы, ваше высоко…

— Меня сегодня отчитала матушка царица за дела с вурдалаками! А было приказано тебе пресечь сии слухи непотребные! Сколь времени прошло?

— Лучшие чиновники сыскного ведомства работают…

— Лучшие? — снова перебил Зотова Остерман. — Ты своего чина за сих лучших лишен будешь! Отчего снова слухи ходят по Москве? В доме посла Испании герцога де Лириа про сие холопы толкуют! И то поруха чести великой нашей государыни-императрицы! Ты на честь императрицы посягать вздумал?

— Николи того в мыслях не имел, ваше высокопревосходительство. Я верный слуга нашей великой государыни. И как только повеление получил, то сразу на сие дело лучших чиновников поставил. Сие Волков Степан Андреевич, надворный советник. Тарле Иван Карлович коллежский асессор.

— Я не знаю этих имен! — надменно произнес Остерман. — Где сей Волков?

— Отбыл по делу!

— По делу? — вскипел Остерман. — Я здесь, а надворный советник сыскного ведомства отбыть изволил! Вызвать сюда! Я вас всех здесь разгоню к чертям!

Зотов решил нанести свой «удар» и сказал:

— Волков женат на особе роду Салтыковых!

— Что?

— Его жена роду Салтыковых!

Остерман понял, что погорячился. Салтыковы — родня государыни.

Зотов продолжил натиск:

— И за него стоят обер-камергер двора граф Бирен и председатель Священного Синода Феофан Прокопович.

Вице-канцлер опешил. Ежели за спиной Волкова такие люди, то стоит быть весьма осторожным. Он сразу сменил тон.

— Ты не стой на ногах-то, господин статский советник. Садись. Поговорим.

Зотов сел и вытер лоб платком. Буря пронеслась мимо.

— Ты, господин Зотов, мне все как есть расскажи.

— А что ваше высокопревосходительство знать желает?

— Что выяснили твои чиновники за сие время? Отчего так долго следствие ведут?

— Дак, был Волков Степан взят под стражу по приказу генерала Ушакова. Там он был несколько недель и следствие от того замедлилось. Но затем Волкова из Тайной канцелярии отпустили. Могу ли я за сие нести ответственность? Я человек маленький. Не спорить же мне с генералом Ушаковым.

— Но зачем Ушаков забрал его?

— Дак по доносу графа Дугласа!

— Дугласа?

— Того, что потом убит был в своем доме.

Остерман задумался.

Слишком плохо пахло сие дело. Но приказ государыни стоит исполнять. Однако и голова своя дорога. Здесь интересы пресеклись многих персон значительных. Один граф Бирен чего стоит. Надобно с ним переговорить. Да и Феофан много крови ему Остерману попортить может.

— Пусть дело сие расследовать не столь просто, статский советник. С этим могу согласиться. Но отчего холопы на Москве свои языки распустили? Отчего допустил?

— Дак как заткнуть рты холопам?

— А ты у генерала Ушакова спроси. Умеет он все держать в тайне. Всех кто болтает бери за караул. Ставь на пытку! Но слухи по Москве ползти не должны! Девка именем Марфа, что состоит в прислугах у герцога де Лириа сии слухи разносит. Брат оной девки состоит в конюхах у князя Кантемира. С того и начни. Не мне учить тебя, статский советник.

— Все будет исполнено, ваше высокопревосходительство…

***

Как только Остерман уехал Зотов вызвал двух ловких прислужников, которые умели тайные дела вершить. Их Порфирий Дурново отыскал и начальнику представил. Ныне такие могли пригодиться.

— Дело есть для вас! Но дело особое!

Те кивнули головами. Дескать все понимают.

— Надлежит вам доставить в застенок некую девку Марфу! Состоит сия девка в прислуге посла Гишпанского. Потому взять её надобно тайно, дабы никто шума не поднял.

— Пропадет девка с улицы и никто ничего не узнает. Будь в надеже.

— Токмо не ошибитесь! Мне надобна именно Марфа, у которой брат служит конюхом в имении Кантемиров. Сначала все как нужно разведайте. Узнайте, как сия девка выглядит. А уже затем думайте, как похитить её.

— Все исполним. Не в первый раз.

— И смотрите, дабы никакой промашки не вышло. Герцог де Лириа особа известная. Его во многих знатных домах принимают. Он ни о чем догадаться не должен.

— Все исполним тайно, ваше высокоблагородие. Мало ли на Москве холопов пропадает?

***

Придорожный трактир.

Тарле и Власта.

Иван Карлович Тарле проснулся в постели в трактире. Ему сразу ударил в нос неприятный запах здешнего белья. Тело зудело от клопиных укусов.

— Что это?

Он поднял голову и увидел рядом черноволосую красавицу.

— Где я? — спросил он.

— В трактире придорожном. Здесь не так, как ты привык, барин, но теплее чем на улице.

— Как я попал сюда?

— Я вытащила тебя. Али не помнишь ничего?

Тарле ответил:

— Я видел тебя раньше, красавица?

— Все, кто видал Власту, не могут забыть её. Я спасла тебя, ибо от тебя пытались избавиться. И теперь наши пути дорожки связаны.

— Но кто ты такая? Я не могу вспомнить.

— Я та самая Власта, про которую столько болтают.

Тарле поднялся на ноги. Но его голова закружилась, и он снова опустился на кровать. Власта поднесла ему чашу.

— Выпей.

— А что это? — спросил он.

— Отвар, — ответила она.

— Отвар из чего?

— Зачем тебе знать сие, барин. Выпей и станет легче. Не бойся, там нет яда. Стала бы я травить тебя. Ты без моей помощи уже был бы мертв. Валялся бы в сугробе замерзший.

— Я помню! — Иван Карлович потер пальцами виски. — Я помню, как напали разбойники. Потом словно все отрезало. Так это ты меня спасла?

— Да.

— А как ты оказалась там? Все в лесу было. Или нет…Там были деревья. И помню свист разбойников. Затем выстрел…

— Важно, что твоя жизнь спасена. Ты жив и в тепле, а не на морозе в сугробе.

— Ты прекрасна, Власта. Но ныне я слишком слаб. Голова кружиться.

— Вот и выпей отвар, дабы сил у тебя прибавилось.

Тарле сделал глоток. Зелье было довольно мерзким на вкус. Он скривился.

— Пей. Пересиль себя. Это поможет.

Тарле сделал еще несколько глотков и передал чашу Власте.

— Теперь ложись. Тебе надобен покой. А скоро снова станешь на ноги.

Иван Карлович откинулся на подушки. Он смотрел на красавицу. Она усмехнулась и спросила:

— Вспомнил кто я такая? Неужто смог забыть?

Тарле только пожал плечами.

— Ведь это про меня болтали у Кантемиров в имении. Дескать, живу я уже больше ста лет и не старею. Меня даже ведьмой окрестили крестьяне.

— Но ты красива какой-то бесовской красотой. И говорили… Говорили, что давно, в те годы, когда я не родился еще, ты сводила мужчин с ума. Я ничего не перепутал?

— Так болтают, барин. Но мне от роду 21