Фрэнки залаял, заметив хозяина. Джейми обернулся с вежливым любопытством, хотя на его месте Джоанна бы уже сбежала при виде хмурого громилы.

– Здравствуйте, – поприветствовал его молодой художник, затем обратил внимание на троицу незнакомцев и слегка удивленно приподнял брови. – Ого. Простите, я не слышал, как вы подошли. Музыка слишком громко играет.

Он снял наушники, провод которых тянулся к небольшой серебристой коробочке, напоминающей кошелек. Рядом на камне лежали пластиковые контейнеры с яркими разноцветными обертками. Джоанна сообразила, что это плеер и музыкальные кассеты.

– Ты Джейми? – спросил Том, натягивая самую добродушную из своих масок, затем назвался и представил остальных, не забывая улыбаться и отпускать шутки. Джоанна вспомнила, что почувствовала сама, когда встретила молодую версию бабушки, совершенно непохожую на себя прежнюю. Хатауэй не показывал ни следа эмоций, которые должен был сейчас испытывать. – Твой отец рассказал, где тебя искать.

– Ему нужна помощь в галерее? – спросил Джейми, собираясь спрыгнуть с камня.

– Нет, – покачал головой Том. – Вообще-то это нам требуется твоя помощь. Говорят, ты проводишь исследование по теме отображения героя в сказках и мифах.

– Э-э, – замялся Джейми с озадаченным видом и погладил собаку, которая наконец успокоилась и устроилась у него на коленях. – Вы пришли слишком рано. Я еще только приступил к изучению древних легенд. Поэтому… предлагаю вернуться лет через пять, – предложил он. – Тогда я буду знать гораздо больше.

– Конечно, – кивнул Том и судорожно сглотнул. – Но мы хотели бы кое-что обсудить и прямо сейчас. Видишь ли… Нам… Мы… – его железная выдержка, кажется, дала сбой. – Э-э…

– Мы коллекционеры, – вмешалась в разговор Джоанна, пока колебания Хатауэя не стали выглядеть слишком странными. – И хотели бы приобрести картину. Одну из той серии про героя. Твой отец сказал, что ты можешь кое-что сообщить нам об этом. Верно, Том?

– Верно, – метнув на нее взгляд, в котором читалась смесь благодарности с неодобрением, отозвался верзила.

Значит, он способен солгать всем, кроме Джейми. Нужно взять на заметку.

– Правда? Мои картины еще никто не покупал, – просиял молодой художник. Он выглядел таким счастливым, что Джоанне стало неловко за свой обман. Потом она посмотрела на выражение лица Тома и поняла, что это вовсе и не обман: им явно придется действительно приобрести одну из работ Джейми. – Мне очень нравится ваше кольцо, – застенчиво добавил юноша, указывая на огромную руку гостя.

Джоанна увидела, как на одно мгновение маска соскользнула с лица Тома, хотя тот отвернулся, стараясь скрыть слабость, и быстро совладал с эмоциями, тут же снова натянув улыбку.

– Спасибо. Это подарок мужа. Он сам разработал дизайн.

Том сбросил обувь и сел на соседнем валуне чуть ниже по склону, копируя позу Джейми. Обычно бывший гвардеец с огромным телом борца и выступающими под рубашкой мышцами выглядел угрожающе, но сейчас, рядом с молодым Лю, он был совсем другим человеком, умиротворенным и безобидным. Они сидели почти вровень и чем-то неуловимо походили друг на друга, несмотря на всю разницу.

Джоанна последовала примеру Тома и опустилась на камень, внимательно разглядывая кольцо, которое раньше не замечала. На темной металлической полоске виднелся вытравленный узор. Вероятно, именно он и привлек внимание Джейми. Гравировка обвивала верхнюю часть и ныряла за ободок: на кольце чередовались бегущие псы и летящие фениксы, столь же реалистичные и полные жизни, как и рисунки юного художника. Как и татуировка на руке Тома.

Джоанна откинулась назад, упираясь руками о землю. Трава под ладонями казалась сухой и прохладной.

– Нам очень интересно было бы узнать побольше об историях, которые стоят за картинами о герое. К сожалению, мы не очень хорошо помним сказки.

– Их существует огромное множество, – с энтузиазмом истинного исследователя откликнулся Джейми.

– Можешь сообщить нам какие-нибудь интересные детали? – спросила Рут.

– Что ж, – задумался юноша, явно размышляя, с чего начать. – В разных семьях рассказывают разные легенды о герое. Патели и Ханты в основном опираются на приключенческие сюжеты о сражениях с мифическими чудовищами вроде кракенов и огромных морских змеев. В подобных сказках монстры в человеческом облике, такие как мы, появляются гораздо позднее.

– Ага, – пробормотала Джоанна, припоминая, что бабушка вела повествование именно в таком стиле и на вопрос развитой не по годам и чрезмерно любопытной внучки: «Разве это не переложение мифов о Геракле?» только отмахнулась: «Ох уж эти древние греки! Вечно воруют у нас идеи».

От этих мыслей на глаза неожиданно навернулись слезы. Джоанна не могла думать о бабушке, не вспоминая о ее последних минутах перед смертью, и сейчас впервые обратилась к более ранним и более светлым моментам, проведенным вместе.

– Легенды Мтвали – это скорее притчи, – продолжил рассказывать Джейми. – Ну, знаете, с моралью или наставлением в конце. А Оливеры предпочитают страшные истории. Видимо, любят пугать детей перед сном.

Аарон обычно возмущался, когда посторонние непочтительно отзывались о его семье, но сейчас молча кивал с одобрительным видом.

«Ну и странные же эти Оливеры», – подумала Джоанна, вслух же произнесла: – Мы пытались вспомнить одну конкретную сказку. Ту, в которой у героя есть недостаток.

– Недостаток? – недоуменно переспросил Джейми.

– Слабость, – попыталась подобрать она более ясный термин.

– Вроде ахиллесовой пяты? Простите, мне не встречалось ни одной истории, в которой бы герой погибал.

– Напрасная трата времени, – одними губами произнес Аарон так, чтобы видела только Джоанна.

– Хотя… – протянул Джейми. – Было кое-что. Хотя это скорее не слабость, а уязвимость.

– И что же это? – быстро спросила Рут, и все оживились.

– В нашей семье предпочитают истории любви. В одной из них герой отдал сердце девушке.

Аарон фыркнул и снова заскучал, отворачиваясь. Однако Джоанна вздрогнула от внезапного дурного предчувствия и медленно уточнила:

– Истории любви? Но в сказках о герое ничего такого нет.

– Истории трагической любви, – пояснил Джейми. – В семье Лю обожают именно такие. И они есть даже о герое. – При слове «трагической» ощущение грядущей беды усилилось, и сердце Джоанны упало. – Вы когда-нибудь слышали о таком понятии, как zhēnshí de lìshĭ?

– Истинная линия времени, – прошептала она.

– Некоторые семьи называют это именно так, – согласился Джейми. – В историях рода Лю говорится, что в zhēnshí de lìshĭ герой был обычным юношей, который полюбил девушку-монстра.

– Девушку-монстра? – эхом повторила Джоанна, похолодев от ужаса.

– Вы знаете теорию хронологической линии? – спросил Джейми. – Ну, о том, что, когда мы вносим изменения, она самовосстанавливается? Возвращается к прежнему виду?

– Да, – с трудом выдавила Джоанна, чувствуя: ей не понравится то, что она сейчас услышит.

– В нашей семье верят, что нынешняя хронологическая линия все еще пытается принять свою первоначальную, истинную, форму. Мы считаем, что если влюбленные были