В пышном саду за главными воротами на Джоанну сразу же набросился Томас – местный павлин – и принялся клевать ее кеды.

– Ну хоть тебя не заменили, – вздохнула она.

Птица издала в ответ свой резкий крик. Сытый, со спокойно опущенным хвостовым оперением, павлин пребывал в необычайно хорошем настроении. Похоже, Ник продолжал заботиться о музее.

С холма послышался неожиданно жизнерадостный женский голос:

– Джоанна!

– Астрид?

Приятно было увидеть хоть одно знакомое лицо. Они вместе работали волонтерами в поместье. Наполовину китаянка, как сама Джоанна, наполовину кенийка, высокая темнокожая девушка отличалась невероятной осанкой, которой позавидовала бы и балерина.

– Что ты здесь делаешь? – запыхаясь, поинтересовалась Астрид, подбегая и бросаясь на шею Джоанне. – Я думала, тебе пришлось вернуться домой к новому учебному году.

Она обняла коллегу, вспоминая, сколько же отсутствовала, и соображая, как лучше ответить.

– Просто пришла в гости. А ты как? Мне казалось… – почувствовав, как изменилась поза Астрид, Джоанна осеклась, заметила в руке у собеседницы шприц и попыталась высвободиться из ее хватки.

Но было уже поздно. Игла вонзилась в кожу, точно укус пчелы. А затем все погрузилось во тьму.

Джоанна очнулась от головной боли, с трудом открыла глаза и обнаружила, что лежит боком на каменном полу. Сердце заколотилось быстрее при виде толстых железных прутьев. Она находилась в тюремной камере, совсем как в одном из своих кошмаров.

Хотя нет, не совсем. Там в воздухе висел смрад болезни и смерти. Здесь же почти ничем не пахло, кроме чистых камней.

Джоанна потрясла головой, пытаясь прогнать туман, окутавший сознание, потом осмотрелась внимательнее, чтобы определить, где оказалась. За решеткой архитравы[7] коридора были украшены знакомым узором: геральдическими лилиями.

Подвал Холланд-Хауса. Когда Джоанна работала в музее, здесь располагались комнаты сотрудников и кухни. Теперь же кто-то превратил одно из помещений в тюремную камеру.

Голова раскалывалась от боли. Когда пленница попыталась коснуться лба, то впервые заметила сковывающие запястья впереди наручники и попыталась освободиться, чувствуя накатывающий страх.

– Привет, Джоанна.

Она резко обернулась. Конечно же, это был Ник. Он стоял в самом углу камеры, опираясь на каменную стену с таким небрежным видом, точно отдыхал. Лишь слегка напряженные плечи намекали на другие эмоции.

– Как твоя голова? – спросил он.

– Немного чересчур, тебе так не кажется? Вся эта стилистика темниц, – сменила тему Джоанна, не желая демонстрировать свою слабость, и порадовалась тому, что комментарий прозвучал спокойно и иронично.

После нескольких попыток нащупать в кармане брошь Мтвали стало ясно: ее вытащили. Значит, к легкому способу покинуть это место прибегнуть не получится. Быстрый взгляд на камеру показал, что других очевидных путей тоже не было: ни окон, ни широких отверстий. Оставалось напасть на тюремщика. Потребуется несколько секунд, чтобы подняться на ноги и еще несколько – чтобы подскочить к Нику. А Джоанна собственными глазами видела скорость его реакции в позолоченной палате.

Когда пленница встала, то сделала еще одно неприятное открытие: от левой лодыжки тянулась цепь, приковывая к стене. Похоже на какие-то средневековые кандалы прямиком из камеры пыток.

– Что это?

Джоанну накрыла волна паники в сочетании с клаустрофобией, внушенной обстановкой. Сначала наручники, теперь еще и кандалы? На секунду вновь вернулось ощущение воплотившегося в жизнь кошмара. Остаточный эффект от седативного препарата только усиливал впечатление: туман в голове не позволял отличить сон от яви.

– Сними это! – прорычала Джоанна, яростно стараясь освободиться, однако цепь снова и снова натягивалась, дергая обратно, словно хищник не желал выпускать добычу.

– Прости, нельзя позволить тебе навредить кому-нибудь. – Ник не пошевелился, но в его глазах промелькнула тень эмоций. Сомнение? Тревога? Он не ожидал, что Джоанна так бурно отреагирует на кандалы. – Я не могу снять их, так как обязан позаботиться, чтобы ты ни к кому не прикоснулась. Пожалуйста, успокойся.

Успокоиться? Она хотела бы посмотреть, как сам Ник повел бы себя в такой ситуации. Эта мысль всколыхнула воспоминания о той записи, где он, привязанный к креслу, окровавленный и избитый, умолял мучителей пощадить его родных.

Джоанна зажмурилась и попыталась восстановить дыхание. Затем подумала об Астрид, которая бросилась к ней сразу же возле входа, точно ждала ее возвращения.

– Ты знал, что я приду?

– Конечно, – кивнул Ник. – Ты же пообещала это сделать, и я тебе поверил. – Он сменил позу и переступил с ноги на ногу. – И каков план? Полагаю, ты здесь, чтобы убить меня.

– Нет, – замотала головой Джоанна. – Нет! Я явилась сюда, чтобы поговорить с тобой.

– Поговорить, – повторил Ник бесстрастно, явно не поверив ей. – И о чем же?

– О тебе.

Он поджал губы, потому что никогда не любил говорить о себе. Джоанна не понимала почему, пока не увидела те ужасные записи.

– Мои люди готовы к любому нападению, – предупредил ее Ник.

Она почувствовала себе уязвленной. Неужели он действительно счел ее способной организовать штурм на музей, полный туристов? Снаружи находились толпы обычных людей. Вот какого низкого он о ней мнения?

Из-за решетки послышался голос Астрид:

– Она не скажет нам правду без посторонней помощи.

Бывшая коллега, занимавшаяся в музее досугом детей, стояла снаружи в напряженной позе и с мрачным выражением лица. Работая волонтером, Астрид показывала маленьким посетителям приемы фехтования на пенопластовых мечах. А в ночь нападения наверняка сражала теми же приемами Оливеров. Интересно, кто-нибудь еще из сотрудников музея является охотником на монстров? Союзником величайшего героя среди людей? Джоанна судорожно сглотнула. Не считая Ника, Астрид была ее ближайшей подругой в Холланд-Хаусе.

– Не хочу снова накачивать ее препаратами.

– Необходимо выяснить, что она планирует, ты сам это говорил. Как говорил и то, что после убийства ее родных Джоанна будет мстить. Что она опасна, – напомнила Астрид. – А вокруг полно беззащитных туристов. Мы несем ответственность и за их жизни, а не только за свои собственные.

Оба бывших друга, ставших тюремщиками, удалились, чтобы обсудить дальнейшие действия, оставив на какое-то время Джоанну одну. Она торопливо осмотрела наручники, с трудом вытащила шпильку из волос и принялась ковыряться ей в замке, для маскировки сев и скрыв запястья за согнутыми коленями. Однако продвинуться далеко не удалось: вернулись герой с помощницей.

Ник бросил пленнице бутылку.

– Что это? – с подозрением уточнила Джоанна.

– Вода, – ответила Астрид. – С секретным ингредиентом. Почти таким же эффективным, как дар Гриффитов.

Кажется, Рут что-то упоминала о способности этой семьи монстров вынуждать говорить истину.

– Сыворотки правды не существует, – фыркнула Джоанна.

– В этом времени – нет, – согласилась Астрид. – Пей. Не меньше четверти бутылки.

Под ее настороженным взглядом пленница открутила крышку и проглотила почти половину воды. Джоанна испытывала ужасную жажду. А еще хотела продемонстрировать,