Шрифт:
Закладка:
Джоанна повернула шпильку в точности так, как учила бабушка. Почти получилось!
– Значит, ты все же решил меня убить? Или попросишь подручных сделать грязную работу вместо тебя? – осведомилась пленница. Она заметила промелькнувшее на лице собеседника угрожающее выражение и поняла, что он не разрешит никому другому коснуться ее. – Тогда какие остаются варианты? Держать меня узницей здесь? Или передать в полицию? Но за какое преступление? Скажешь: «Она дотронулась до затылка нескольких людей»?
– Прости, Джоанна, но я не верю в то, что мы потерянные родственные души или кем ты там нас считаешь, – произнес Ник. – Мне следовало выполнить свой долг с самого начала. Факт остается фактом: ты монстр и будешь вредить людям до тех пор, пока жива.
С резким щелчком замок левого наручника открылся. Джоанна сбросила его и тут же сняла другой браслет. Показала Нику свободные запястья.
– Неважно, – отмахнулся тот. – Ты не можешь перемещаться во времени, не имея его, иначе погибнешь.
– Я не позволю тебе и дальше убивать нас, – откликнулась Джоанна, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
– От тебя ничего не зависит. Ты заперта в камере и не можешь получить время для путешествий, если поблизости не окажется людей. А я этого не допущу.
Джоанна собрала в кулак все свое мужество. Она и сама не знала, чего боится больше: что ее план сработает или что не сработает.
– Ты прав, – заявила она, слыша, как в голосе звенит испуг. – Мне действительно требуется время для путешествий. Но я кое-что поняла, когда очнулась здесь. Поняла, что являюсь не только наполовину монстром, но и наполовину человеком.
Ник ахнул от внезапного озарения, когда Джоанна уже поднесла пальцы к собственному затылку, и выкрикнул:
– Не надо!
С огромным усилием забирая свое же время, она рассеянно задумалась, о чем именно он просил и не сорвались ли слова с его губ помимо воли. Затем услышала чей-то вопль, заглушавший даже бряцанье ключей в замочной скважине, и поняла, что его издала она сама. Когда Джоанна крала часть жизни у людей, они, по-видимому, ничего не чувствовали, но сейчас процесс больше напоминал вырывание кусков собственной плоти.
Боль заставила девушку упасть на колени. Сколько времени ей удалось получить? Она не имела ни малейшего понятия.
Когда дверь распахнулась, Джоанна позволила себе посмотреть на Ника мгновением дольше, чем следовало. Ее всегда влекло к нему. Как всегда тянуло и к путешествиям во времени. Эти два стремления постоянно присутствовали на грани сознания.
Сейчас Джоанна поддалась одному из них и прыгнула.
23
В камере было темно и очень холодно. Джоанна скорчилась прямо там, где упала. Горе оказалось сильнее облегчения от побега. Она говорила себе, что дело не в Нике. Они в любом случае не смогли бы преодолеть пролегшую между ними пропасть. Не в этой линии времени. Не после того, как он поступил с Джоанной. Не после того, как поступили с ним самим.
Она принялась ощупывать пространство вокруг себя в кромешном мраке подвала. Тяжести кандалов больше не чувствовалось. Какое счастье, что они не перенеслись вместе с пленницей, хотя такие опасения приходили на ум.
Она медленно поднялась и сделала осторожный шаг, но тут же застонала, задев плечом стену. Создавалось ощущение, что все тело покрывали синяки.
Джоанна задумалась, что означал тот крик Ника: «Не надо!» – когда она начала перемещаться. Что он имел в виду? Не надо забирать время у себя самой? Или, более вероятно, не надо пытаться сбежать. Затем вспомнились другие его слова: «Мне следовало выполнить свой долг с самого начала».
Сдержав непрошенные слезы, Джоанна осмотрелась. Глаза уже приспособились к темноте и позволили различить, что дальнюю часть помещения все еще перегораживала решетка с железными прутьями и дверью. А шпилек, пригодных для взлома замка, больше не осталось. Придется вытаскивать гибкую косточку из лифчика.
Но когда Джоанна нагнулась, чтобы внимательнее рассмотреть скважину, дверь распахнулась от прикосновения. Она была не заперта. Только прикрыта, и то не слишком плотно.
Где-то на задворках сознания прозвучал тревожный звоночек. Что-то было не так. Ник наверняка бы выставил здесь часовых.
Так в каком же времени очутилась Джоанна после прыжка?
Она отчасти ожидала услышать охранную сигнализацию, переступая порог тюремной камеры. Но вокруг царила абсолютная тишина. Тогда девушка осторожно двинулась по коридору мимо бывших комнат прислуги, затем поднялась по ступеням короткой лестницы, ведущей на первый этаж поместья. В нос ударил затхлый запах нежилого дома и пыли, смешанный с более привычными оттенками дерева и шерсти. Однако полнейшая тишина казалась жутковатой.
Дурные предчувствия лишь усилились по мере того, как Джоанна обследовала музей, где раньше работала. Она с большим трудом сумела признать в пустой комнате зал для завтраков. Мебель отсутствовала на том месте, где до того за бархатной веревкой стоял стол с посудой и пластиковой едой, воссоздавая традиционную утреннюю трапезу Георгианской эпохи: сливовый пудинг, тосты с маслом и джемом. На голых стенах не было даже гобеленов с изображениями Вакха и Венеры.
Конечно, Холланд-Хаус оставался все таким же величественным, даже опустев: бархатная обивка еще украшала стены, а потолок с геометрическим бело-золотым узором выглядел настоящим произведением искусства. Однако в отсутствие посетителей эта роскошь производила гнетущее впечатление заброшенности. Без надлежащего ухода, без целого штата обслуживающего персонала такому огромному поместью грозил полный упадок.
Сквозь застекленные выступы внутрь проникали лучи закатного солнца. Джоанна вздрогнула от ощущения дежавю, вспомнив прошлый раз, когда стояла здесь и выглядывала наружу в приближавшиеся сумерки.
На какое же время она переместилась? На год? Или на пять лет? А может, на десять? И что увидит, когда выйдет за территорию музея? Вдруг этот отчаянный побег привел к тому, что Джоанна забрала у самой себя весь оставшийся срок жизни и в любой момент рухнет замертво?
Не хотелось об этом даже думать.
Поместье выглядело пустым, но это не означало, что его территорию никто не охраняет. Из библиотеки открывался неплохой обзор на прилегающие сады. Судя по цвету неба, до наступления сумерек оставалось около двадцати минут.
Джоанна зашагала к библиотеке, минуя по пути фарфоровую гостиную. Там тоже полностью отсутствовали предметы обстановки. Куратор этого зала Мюррей ужасно гордился сервизами, из которых ели и пили исторические личности. Он сам собирал по аукционам чашки и блюдца со стенками толщиной с бумажный
