Мы нашли хоть немного убежища здесь, на крыльце какого-то величественного здания, которое выглядело так, будто когда-то здесь жили великие лорд или леди. Теперь осталось гнить в этом городе забытых костей.

Свирепый крик отразился от стен окружающих зданий, и хотя ужас пытался соблазнить мою трубу, я отбросила ее в сторону, вместо этого прислушиваясь к тому, как движется звук.

— Здесь нет ничего, кроме смерти, — прошипел Макс, стиснув зубы от боли.

— Даже смерть не может скрыть все, — возразила я. — Потому что я обнаружила, что с нами играют в какую-то игру.

— В какую игру? — Макс подошел ко мне ближе.

Я прижала руку к его щеке, глядя ему в глаза и улавливая в них стойкую решимость настоящего воина.

— У тебя остались силы бежать? — Я спросила его совершенно серьезно, хотя ни на секунду не усомнилась в его доблести.

— Если ты бежишь, то я прямо за твоей спиной, — выругался он, и, ей-богу, у меня при этом потекли бурные воды.

— Звук приближается, — выдохнула я, и мои глаза загорелись истиной. — Он танцует повсюду по образцу, далеко не естественному.

Зверь, охотившийся на нас, снова закричал в небесах, и моя душа озарилась правдой моих слов, поскольку громкое эхо не доносилось с тропы, ведущей вправо от нас.

Макс замер, заметив неестественную тишину, и в его глазах загорелась искра решимости.

Он натянул лук, а я взмахнула цепом.

— Мы идем туда, — прошипела я, и мы тронулись в путь.

Зверь завизжал, заметив нас, небо над головой потемнело, а его кожистые крылья широко раскинулись и преследовали нас по пологой улице. Но его крики были именно тем, что мне нужно, и я ухмыльнулась дикой усмешкой, помчавшись к этому месту из ничего, к этой тишине в темноте.

Макс быстро побежал становясь мне за спину, выпустив стрелу, которая полыхала пламенем Феникса, и заставив еще один рев эхом отразиться вокруг нас, когда она достигла цели.

Но я хорошо знала легенду о Летучей Мышечнице, хотя считалось, что она вымерла. У меня были подозрения, что в этом мерзком месте мы встретили последнего такого рода. У него было четыре сердца, каждое из которых способно регенерировать, если дать на это время. Его когти были острыми, как бритва, а клыки были пропитаны ядом, настолько токсичным, что, как говорили, он мгновенно парализовал свою жертву после укуса.

Хотя моя благородная форма не боялась ядов, моему дорогому Макси не повезло.

Огромная бита откатилась в сторону, когда Макси снова выстрелил, и я резко дернулась вправо, втискиваясь в почти несуществующую щель между двумя высокими домами из красного кирпича.

Макси выругался, следуя за мной, его широкая фигура, возможно, сжимала меня сильнее, чем даже мой Брендас, хотя, поскольку кончики моего заостренного нагрудника прорезали линии в кирпичах, я не была в этом полностью уверена.

— Тишина изменилась, — сказала я в качестве объяснения, и Макс крякнул, соглашаясь.

— Мы больше не сможем его опережать, — добавил он не трусливо, а практичными словами солдата, который ловко оценил своего врага.

— Мужайся, — сказала я ему, — ибо мы сражаемся на стороне справедливости и истины.

Небольшая насмешка, которую он выдал, была явно бессловесным согласием с моей оценкой, ничто не могло помешать нам в этом поиске. Я знала это до глубины души.

Я оттолкнулась от конца переулка, крик застрял у меня в горле, когда летучая мышь среагировала, столкнувшись со мной со всей силой и швырнув меня на землю.

— Джерри! — Макс ревел, пока меня тащили, его когти боролись за опору в моем блестящем нагруднике, металл, покрывающий мою спину, визжал, когда он на скорости тащился по булыжникам.

Меня швырнуло на твердый край каменного фонтана, прижало челюстями, хватавшими мое лицо, и цепом, вылетевшим из моей хватки. Но затем я услышала тишину, наступающую справа от меня.

— Иди на запад! — проревела я, используя то немногое время, которое у меня осталось, чтобы рассказать моему милому возлюбленному, где найти ответ на эту загадку. — И всегда помни меня!

Челюсти смерти сомкнулись у моего горла, и я взмахнула кулаком в блестящей перчатке, украшенной знаком Истинных Королев, опуская на его грязное лицо.

Зверь отпрянул назад, отбросив меня от себя, так что инерция швырнула меня в стену, которая треснула от удара.

И все же тишина доносилась с запада, теперь еще гуще и ближе, чем когда-либо.

Но между бьющимися крыльями зверя, который снова нырнул на меня, я не увидел дорогого Макси, бегущего к победе. Нет, он гонялся за ничтожной мной. И хотя я стонала от доблести, потраченной на такого негодяя, как я, я не могла не почувствовать нотку тепла в своих суставах от этого жеста.

Я перекатилась на спину, схватила нож, висевший на поясе, и вырвала его, когда тварь бросилась мне в горло.

Его клыки вонзились глубоко и точно, яд скользнул в меня, моя рука замедлилась, но не остановилась, когда я взмахнула своим дьявольским клинком.

Четыре сердца не спасли его от кинжала в глаз.

Его вес упал на меня, его зубы прорезали плоть и хрящи, и даже после смерти он ворвался глубже в мое тело.

Тогда ко мне пришла тишина, хотя ее вес прижал меня к земле. Я была во власти его яда и знала, что никто не сможет пережить такого укуса.

Макси сорвал с меня эту штуку, прохладный воздух поцеловал мои щеки, хотя зараза этого проклятого места застоялась внутри нее.

— Джерри, — выдохнул он, в глазах у него была паника, рука потянулась к моему горлу, он хотел, чтобы исцеляющая магия вспыхнула между нами, пока проклятие города боролось, чтобы удержать ее от него.

Но искра все же появилась, словно зажглась рама, да.

— Я рядом, Джерри. Я здесь, — поклялся он, и, ох, разве не может быть гораздо худшего способа умереть, чем этот: в объятиях моего любимого омара?

Но не сегодня. Потому что я не была простым коллироджером, и моя кровь накачивалась силой Цербера. Никакой яд не мог претендовать на меня, и никакая летучая мышь не могла украсть меня с крыльев этой войны и окончательного вознесения, которое, как я знала, должно было произойти.

Я тяжело вздохнула, пропитанная кровью из моего разорванного горла, и оттолкнула Макси назад, прежде чем он полностью залечил рану. Я могла дышать, но у меня еще не было достаточно крови, чтобы оттолкнуть смерть подальше.

— На запад, — прошипела я, вскакивая на ноги и