Шрифт:
Закладка:
Достаточно близкое, чтобы владеть, но не любить.
Достаточно близкое, чтобы есть то, что я готовлю, но не настолько, чтобы пустить меня за свои стены.
Достаточно близкое, чтобы быть в браке с привилегиями, но недостаточно, чтобы быть в настоящем браке.
— Ава?
Я поднимаю голову на мамин голос.
— Да?
— Ты выглядела немного потерянной в своих мыслях. Все в порядке?
Диалог на японском на мгновение заполняет комнату, прежде чем Ари пихает мне на колени ведерко с сахарной ватой.
— Можешь забрать. Я больше не хочу.
Я мягко улыбаюсь сестре. Она всегда отдавала мне свои вещи — любимые аниме-фигурки, игрушечные гоночные машинки и пушистые брелки — в надежде, что это поможет мне избавиться от угрюмости.
Эта привычка у нее с самого детства, и, хотя она уже достаточно взрослая, чтобы понять, что эта тактика на самом деле не работает, она все еще продолжает ее применять.
— Это потому, что я сказала, что ты выглядишь по-другому? — спрашивает мама. — Это просто ощущение, а не что-то физическое.
— Определенно физическое. Ты вся светишься, сестренка. Держу пари, ты получаешь достаточно члена, чтобы использовать его как средство для лица.
— Ари! — ругается мама. — Не будь такой грубой.
Мне становится жарко.
— ОМГ, мама, смотри, она покраснела! — моя сестра подпрыгивает, сидя. — Ну вот! Я права! А теперь скажи мне, его энергия члена соответствует его земной надменности?
— Я не стану отвечать на этот вопрос, — говорю я, прочищая горло.
— Значит, соответствует! Я так и знала. Такие мужчины, как он и Реми, — олицетворение высшей сексуальной энергии. По моей теории, это заложено в генах.
Я сузила глаза.
— Я все еще не забыла о том случае с этим ублюдком Реми.
— Каком случае с Реми? — спрашивает мама, приподняв бровь.
— Эй, не надо так плохо отзываться о моем повелителе и спасителе, — она дразняще шлепает меня, пока мама не видит. — И, дорогая мама, ты знаешь, что я выйду замуж за Реми. Я говорила тебе об этом, когда мне было лет одиннадцать, так что не прикидывайся, что не помнишь.
Мама нахмуривает брови.
— Я думала, мы уже говорили об этом? Он не заинтересован в тебе, а мы не впадаем в отчаяние.
— Он вполне заинтересован, — она подмигивает мне, и я закатываю глаза, когда она переплетает свою руку с маминой. — Пожалуйста, помоги мне умаслить папу.
— Ты же знаешь, он до сих пор не смирился с Илаем. Если ты сойдешься с Реми, у него точно случится удар.
— Я изучаю способы смягчить этот удар. Но об этом позже, — она пристально смотрит на меня. — Ты не уйдешь от вопроса, дорогуша. Если это не из-за энергии члена Илая, то что он сделал? Должна ли я навалять ему ради тебя?
Я смеюсь. Не могу удержаться, когда она говорит так серьезно.
— Ты теперь гангстер?
— Я много чего опасного делаю при подходящих обстоятельствах.
— И ты сможешь его убрать?
— С помощью папы, Реми, Лэна, парня Сеси и страшного жениха Брэна, который сделает все, что он скажет, абсолютно точно. Какой Илай Кинг? Он даже не заметит, как мы придем за ним, пока я буду петь «Не бойся жнеца».
Я качаю головой, чувствуя себя немного легче.
— Ничего подобного.
— Ты уверена? Потому что я точно могу создать групповой чат.
— Ты создашь любой групповой чат, только чтобы включить в него Реми.
— Верно, но, вроде как, это тоже благородное дело.
— Ты такая опасная, — мама обнимает ее и целует в макушку.
— Я твоя и папина дочка. Спасибо вам большое.
Мама смеется с видимой гордостью.
Иногда я думаю, были бы они с папой счастливее, если бы у них была только Ари. Она опасная маленькая чертовка, но психически нормальная.
Она не страдает от сонного паралича, кошмаров и несметного ящика Пандоры психозов.
Сомневаюсь, что она будет бояться делить постель с кем-то еще, потому что он может увидеть в ней монстра, которого следует избегать.
Мама смотрит на меня с особенным для меня выражением лица. Мягким, любящим и осторожным. Она всегда кажется нерешительной и очень осторожной, когда говорит со мной.
Я понимаю. Она ищет признаки. С тех пор как меня нашли гуляющей на крыше, а я упала и сломала руку, мои родители очень настороженно относятся к любым малейшим изменениям.
Сеси тоже так делала в университете. Мои родители согласились дать мне пространство, только если я буду жить с ней в одной квартире. И хотя она стала менее придирчивой версией их, она все равно не менее обеспокоена.
Именно поэтому я предпочитаю жить с Илаем. Он, может, и отстраненный, но, по крайней мере, не заставляет меня чувствовать себя на грани, когда я рядом с ним.
И уж точно он не смотрит на меня так, будто я тикающая бомба, которая вот-вот взорвется.
Иногда атмосфера становится настолько комфортной, что я забываю о том, что у меня хронический психоз, который может проявиться в самых худших сценариях.
Во время наших обычных визитов к доктору Блейн он не спрашивает о таблетках и никогда не поднимает тему разговоров, которые мы ведем в ее кабинете. Это стало настолько привычным, что я почти верю, что я нормальная.
Почти.
Мама скользит рукой по моему плечу и прижимает меня ближе к себе.
— Если ты хочешь мне что-то рассказать, я вся во внимании, милая.
— Нет ничего такого, о чем я не могла бы позаботиться. Не волнуйся.
— Илай не дает тебе покоя?
— Это я. Я издеваюсь над ним, как будто это олимпийский вид спорта.
— И как он на это реагирует?
— В основном молчит. Иногда он хмурится или щиплет себя за переносицу, — я останавливаюсь, прежде чем сказать, что он наказывает меня с моей поднятой задницей.
Я не думала, что мне нравятся шлепки во время секса, пока мой загадочный муж не приучил меня быть мокрой, только услышав слова: «Веди себя хорошо», «Не ошибись, если я увижу, что ты улыбаешься другим мужчинам, я отшлепаю тебя по попке, красавица». Или «Ты просто умоляешь, чтобы тебя наказали, миссис Кинг».
— Стерва, умоляю, — говорит Ари. — Он не может получить Богиню без драмы. Он должен быть благодарен, если хочешь знать мое мнение. А если нет, мы можем воплотить в жизнь мой славный план убийства.
— Перестань угрожать своему шурину убийством, — говорит мама, даже улыбаясь.
— Только если он будет хорошо относиться к моей сестре. Иначе я его не пощажу.
— Неужели? — я скрещиваю руки. — Слышала, что он постоянно снабжает
