— Кажется, мы уже собирались похожей компанией...

Глава 13

Wo sind die Kinder

Niemand wei? was hier geschehen

Keiner hat etwas gesehen

Wo sind die Kinder

Niemand hat etwas gesehen

(Где же дети?

Никому не известно, что здесь произошло

Никто ничего не видел

Где же дети?

Никому ничего не известно)

Rammstein — Donaukinder

Шпатц сидел за столиком уличного кафе, листал журнал «Воздушные киты», иногда отпивая из чашки остывший чай. В люфтшиффхафене было многолюдно. Причем большая часть народа пришла сюда без дела, просто поглазеть, на отбытие рейсового люфтшиффа. Одни, как и он сам, сидели за столиками с видом на флюгплац, другие топтались возле заграждения, некоторые бродили, делая вид, что они здесь по делу. Отличить праздношатающихся от путешественников, ждущих своей очереди, было несложно — они не суетились и никуда не спешили.

Всего в люфтшиффхафене Билегебена было шесть причальных башен, заняты из которых сейчас было только две. К ближайшей был пришвартован прибывший из Сеймсвилля люфтшифф «Шметтерлинг», а у второй покачивалась хищная остроносая сигара «Махтабера». Под ним суетились грузчики — переставляли окрашенные в зеленый деревянные ящики с открытой платформы шлеппера на подъемник люфтшиффа.

Шпатц кинул взгляд в сторону Крамма и Хаппенгабена. Они стояли рядом с ограждением, оба в расслабленных позах. Крамм выглядел как обычно — темно-синий костюм в клетку и шляпа с чуть более широкими полями, чем было модно. А вот Хаппенгабена было не узнать. Вместо белого или бежевого костюма он нацепил безразмерный серый свитер и брезентовые штаны с множеством карманов. Сбрил щегольскую бородку и усы, а место шляпы заняла кепка. Правда даже в таком виде он не был похож на разнорабочего. Пожалуй, его можно было принять или за бюргера откуда-то с севера Шварцланда, или за хозяина заправочной станции для ластвагенов. Впрочем, может на то и был расчет. Все-таки разнорабочие не могут себе позволить путешествовать на люфтшиффе в соседнюю страну.

Наконец люки в носовой части «Шметтерлинга» открылись, и первая партия пассажиров поспешила занять места в подъемнике. Платформа медленно поползла вниз, на вершине башни и трапе тут же возникла толчея — кому-то хотелось побыстрее спуститься, и он пытался протолкнуться к лестнице, кто-то хотел пробиться поближе к парапету, а кто-то просто не мог спокойно стоять и ждать. Издалека это выглядело как возня муравьев.

Шпатц бросил взгляд в сторону пары скучающих полицаев. Но они продолжали скучать, не обращая никакого внимания на флюгплац. Все было тихо. Никакой суеты, кроме запланированной — заволновались и пришли в движение встречающие, к зданию накопителя для иностранцев подкатили два серых ластвагена. На боку одного была уже знакомая Шпатцу надпись «Гехольц», на втором — «Данкбаркайт». Шпатц читал, что это новый распределитель для иностранной рабочей силы. В Билегебен-цайтунг писали, что для временных наемников упростили процедуру въезда. Странно только, что рабочих ждут на люфтшиффхафен. Все-таки билеты на комфортабельное воздушное судно никогда не были тем, что может позволить себе любой нищий.

— Данбаркайт платит, — доверительно сообщил дородный гражданин в сером костюме из-за соседнего столика.

— Что? — переспросил Шпатц.

— Я заметил, что вы смотрите в сторону карантинной зоны с непониманием. Данбаркайт вложили средства в оборудование на рейсовых люфтшиффах пассажирских трюмов третьего класса. И при определенных условиях даже оплачивают билеты для сеймсвилльцев.

— Надо же, какая благотворительность! — Шпатц снова бросил взгляд в сторону Крамма и Хаппенгабена. Затем быстро перевел глаза на флюгплац. Похоже, среди спустившихся первыми иностранцев не было — никто не пошел в сторону карантинной зоны. Впрочем, к пропускному пункту тоже. Привилегированных пассажиров ждали блестящие приземистые вагены люфтшиффхафена.

— Это все дефицит рабочей силы, — разговорчивый гражданин развел руками. — Запросы растут, рабочих не хватает. Вот и приходится изобретать варианты.

— Пассажирские трюмы — это же бывшие грузовые? Темно и тесно? — на самом деле Шпатц был рад возможности праздного разговора. Ему приходилось прилагать немалые усилия, чтобы сохранить вид обычного обывателя, который просто пришел сюда поглазеть и попить невкусного чая, который стоит дороже игристого.

— Третий класс дает им возможность выбраться из нищеты, — толстяк поднялся со своего места и подошел к столику Шпатца. — Вы позволите?

— Конечно, присаживайтесь. Здесь не занято.

— Кого-то встречаете?

— Нет, просто люблю смотреть на люфтшиффы.

— У вас немного взволнованный вид, вот я и подумал...

— Ах это! — Шпатц мысленно дал себе подзатыльник за суетливость. — Личные дела. Поэтому и пришел сюда. Чтобы успокоиться.

— Понимаю.

— А вы?

— А я встречаю. Только мне еще долго ждать, мой гость должен пройти через накопитель. Да, кстати. Я Штельмахер. Дитфрид Штельмахер. Инспектор по контролю.

— Шпатц Грессель. Рад знакомству, — Шпатц осмотрел внимательно своего собеседника. — А разве вам не обязательно носить форму? Герр пакт Боденгаузен всегда носил форму...

— О, вы знаете Хирша? Вот так совпадение! — Штельмахер хлопнул ладонью по столу. — Мы не всегда обязаны носить форму, герр Грессель. Я инспектор по торговым сделкам. Мой подопечный — крупный поставщик сельскохозяйственной продукции.

«Торговец зерном, — подумал Шпатц. — Надо же, какое совпадение!» Но сказал другое.

— Не знал, прошу прощения за невежество.

— Грессель... Грессель... Я, кажется, слышал