Пока Ульдиссиан занимался всем этим, истанийцы волновались сильней и сильней. Они не понимали, что делает иноземец, стоя перед ними, как будто во сне. Главный чиновник то и дело озирался на спутников, словно моля их о совете, однако те, не желая быть втянутыми в переговоры, хранили гробовое молчание. Ясное дело: если дойдет до кровопролития, вся вина целиком ляжет на говорящего, весьма вероятно, избранного на сию роль против собственного желания.

Прервав мысленный поиск, Ульдиссиан шумно перевел дух и устремил взор в широко распахнутые глаза первого из верховых.

– Ты говоришь правду.

Услышав это, эдиремы вновь разразились криками радости: враги господина бегут без оглядки, а раз так, победа, считай, в руках…

Но Ульдиссиан давать волю надеждам не смел. Впрочем, такой поворот означал, что здесь он потеряет куда меньше времени. Если выступить в поход утром, эдиремы достигнут главного храма двумя днями раньше, чем рассчитывали.

– Ты говоришь правду, – повторил он, – а, стало быть, в ваших краях нас задерживает только одно.

Правители Истани замерли в предчувствии самого худшего. Несомненно, они ожидали какой-либо кары, или требования непомерного выкупа.

– Нам нужна кое-какая провизия и запас воды. Вдобавок, нам необходимо встать лагерем неподалеку. Всех горожан приглашаем поторговать с нами и узнать, кто мы таковы.

Из-за нехватки времени отправиться в Истани с проповедью для горожан Ульдиссиан не мог. С этим еще успеется… если, конечно, он не погибнет в схватке с Лилит.

На лицах местных чиновников отразилось некоторое облегчение. Главный из них истово закивал.

– Да-да, воду и пищу мы, мастер Ульдиссиан, вам предоставим! Желающие поторговать с вами в городе тоже непременно найдутся, да-да! Баренджи! Позаботься об этом, ладно? – прибавил он, оглянувшись назад.

Один из прочих чиновников кивнул, развернул лошадь и поскакал к городу, будто преследуемый огнем по пятам.

Ульдиссиан склонил голову в знак благодарности.

– Ну что ж, тогда у меня все. Если у кого-то из вас есть к нам еще вопросы, я охотно на них отвечу. Если же нет, желаю мудрым жителям Истани доброго здравия и благодарю их за гостеприимство.

Все это не слишком походило на общепринятое приветствие, усвоенное им в Хашире, однако к случаю вполне подошло. Отвесив немало прощальных поклонов, отряд развернулся и поскакал назад, к городу.

– Можно ли доверять им насчет воды и пищи? – усомнился Тимеон. – Что, если отравить вздумают?

В этом Ульдиссиан весьма сомневался, но уже придумал, как быть.

– Ничего не раздавать, пока я лично все не проверю.

Разумеется, остальных его ответ удовлетворил вполне. Ему эдиремы верили безоговорочно, и этому Ульдиссиан радовался всей душой. Только бы не подвести их…

Следуя указаниям эдиремов, разбиравшихся в окрестных землях лучше других, Ульдиссиан выбрал место для остановки на ночлег. Не успели его последователи обустроиться, как истанийцы начали подвозить им провизию. К лагерю одна за другой потянулись повозки, запряженные волами либо все теми же громадными животными, широко распространенными в хозяйстве жителей нижних земель. Сарон называл таких «пачишон», что означало «длинноносый брат». Пачишоны изрядно ускорили доставку еды, при помощи длинных, гибких носов снимая корзины с повозок и ставя их перед Ульдиссианом. Стоило сыну Диомеда убедиться, что ни отравы, ни других опасностей в доставленном нет, Сарон, Тимеон и прочие принялись за раздачу припасов.

Истанийцы держались с ними крайне почтительно, из кожи вон лезли, только бы угодить. Желающих узнать, кто таковы эдиремы, Ульдиссиан не ждал, однако таких оказалось немало. Поприветствовав их, старший из Диомедовых сыновей рассказал любопытствующим все то же, что рассказывал людям в прошлом. По завершении его речи кое-кто из истанийцев ушел, но многие задержались, и этим Ульдиссиан предложил показать их собственный дар.

На сей раз пробуждение потаенных сил к жизни сопровождалось кое-чем новым. Каждому истанийцу Ульдиссиан заглядывал в душу, старательно отыскивая хоть зернышко тьмы и уничтожая ее без остатка. Подлость, проделанная Лилит с Ромом и прочими бедолагами, больше не повторится.

Занятый всем этим, он сам не заметил, как из-за горизонта вновь показалось солнце. Больше задерживаться возле города было незачем. От местных чиновников, очевидно, всеми силами старавшихся поскорее и, по возможности, мирно спровадить незваных гостей прочь, Ульдиссиан получил более свежие сведения о пути, ведущем к главному храму Церкви Трех. Точность карт и указанных направлений подтвердила пара новообращенных. Поблагодарив поневоле гостеприимных хозяев, Ульдиссиан повел свою армию дальше.

Теперь отвлекаться им не на что. Впереди – только цель.

Рашим с остальными разведчиками заметно приблизились, но Ульдиссиан понимал, что скорый уход из Истани отсрочит их возвращение на день, а то и на два. Памятуя о Лилит впереди, постоянно следить за невеликим отрядом он не мог и отыскивал разведчиков только на привалах. Проверив, все ли с ними в порядке, сын Диомеда вновь принимался раздумывать, что может припасти для него демонесса. На ум приходили тысячи всевозможных кошмаров, но с ее истинным замыслом вряд ли совпадал хоть один.

Шествуя сквозь джунгли, эдиремы с каждой пройденной милей держались все тише и тише. Казалось, колонну накрыла некая незримая пелена: только сейчас все осознали, сколь колоссальная задача ожидает их в ближайшем будущем.

И вдруг… вдруг что-то проникло Ульдиссиану в самую душу, заронив в нее нечто гнетущее, мрачное. Дурные предчувствия разрастались, крепли на каждом шагу.

– Все ближе и ближе, – наконец пробормотал он, обращаясь к Серентии. – Все ближе и ближе…

Серентия молча кивнула. Поразмыслив, Ульдиссиан удвоил предосторожности. Церковь Трех ничего более от него не скрывала. Сейчас они, по указке Лилит, старались лишить эдиремов уверенности в себе.

Ульдиссиан окинул мыслью соратников, ободряя их, укрепляя их волю. Сей новый, искусный тактический ход сведет на нет планы врагов, в этом он мог бы поклясться.

Эх, если бы Мендельн с Ахилием были рядом… Однако ни тот ни другой знать о себе не давал, и Ульдиссиана это не на шутку тревожило: кто-кто, а брат наверняка постарался бы вернуться к нему. Что же до лучника… возможно, Ахилий держится где-то поблизости, но если так, отчего хоть знака какого-нибудь не подаст?

В конце концов, Ульдиссиан решил, что на их помощь полагаться не стоит. Победа в этом бою зависит только от него и тех, кто идет за ним.

Настала новая ночь – по его расчетам, последняя ночь перед тем, как впереди покажутся окрестности цели похода. Где-то на северо-востоке, по словам одного из хашири, простиралась необъятная столица. Сидя у небольшого костра, Ульдиссиан дивился тому, что ее повелители словно знать ничего не знают о продолжающемся противоборстве, или же совершенно к нему равнодушны. Между тем, такого быть никак не могло: скорее всего, на самом деле они пристально наблюдают за происходящим, ждут, не окажется ли победитель в сем столкновении слабым да уязвимым.