представив вероятную реакцию узурпатора на добровольное отсутствие ценного гостя на очередном совете, Карнифинвэ посмотрел на деву, ласково расчёсывавшую пышную гриву вороной кобылы. Райвен, скорее всего, была искусной наездницей.

— Увы, — принц учтиво поклонился, — у меня есть неотложные дела и обязательства, которые я не могу игнорировать.

— Жаль, — вздохнула дочь Аралкариона, — но ради тебя я не собираюсь отказывать себе в удовольствии.

Со стороны входа снова послышались шаги и голоса, и сын Питьяфинвэ с огромным удивлением увидел идущих в его сторону эльфов — ту самую родственницу леди Эльдалотэ и…

— Я — лорд Арагарон, владыка благодатного края Дортонион, — представился золотоволосый эльф, — Вирессэ — моя невеста.

— Рад за вас обоих, — улыбнулся Карнифинвэ. — Я здесь представляю интересы Химринга, моё имя, полагаю, вы слышали во время праздника.

— Я хотела вернуть трофей, — вышла вперёд дева, протягивая уже не горящий факел.

— Зачем? — искренне удивился принц. — Это ведь не представляющий никакой ценности кусок дерева. Его можно было просто выбросить.

— Но ведь это огонь победителя, — снова по-детски смутилась юная эльфийка, став невыносимо милой.

— Нет, это баловство! — рассмеялся принц. — Настоящее пламя не искрит на потеху публике, оно не холодное синее. Оно алое и горячее. Огонь победителя не на конце деревянной палки, он в сердце.

Взяв ненужный факел из руки невесты Арагарона, Нолдо безразлично бросил его в корзину с лопатами, граблями и совками.

Верхом на длинноногом чёрном коне, нарочито медленно мимо проехала Райвен, бросив вызывающий взгляд на Карнифинвэ, но тот сделал вид, что ничего не заметил, зато синие глаза Вирессэ засияли восхищением.

— Вы — гости Хитлума, — официально вежливо произнёс принц, — если желаете, можете брать лошадей. Почти все скакуны здесь любят компанию эльфов.

— Почти? — с вызовом уточнил Арагарон, снова начиная злиться, но почему-то не решаясь сказать невесте, что пора уходить.

— Да, здесь есть кони, не желающие признавать никого, кроме хозяев, которые, к сожалению, мертвы, — спокойно пояснил Карнифинвэ, снова невольно засматриваясь на милые золотые кудряшки Вирессэ.

— А если я, важный гость Хитлума, — начал нападать юный лорд, — захочу именно того коня, который никого к себе не подпускает?

— Не то чтобы никого, — не смог не принять вызов сын нолдорана Питьяфинвэ. — Орка не подпустит, а по возможности затопчет. Эльфа же может принять новым хозяином, но придётся постараться. Не уверен, что в этом есть смысл, ведь от лошадей масса другой пользы, помимо верховой езды.

— Я хочу подчинить себе такую лошадь, — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, заявил Арагарон.

— Но зачем? — испугалась Вирессэ, торопливо поправляя кудряшки.

— Я же важный гость, это моё желание.

— Нет-нет, лорд, — Карнифинвэ напрягся, словно для боя, — важные гости должны быть в безопасности в Хитлуме, а после — вернуться домой целыми и невредимыми! Если тебе, лорд, нужен боевой конь, побывавший в схватке, я могу подготовить такого скакуна, усмирить его, но делать такое наезднику, никогда не сталкивавшемуся с одичавшими лошадьми, не позволю.

— Хорошо, — свысока согласился Арагарон. — Я согласен.

— Нам пора идти, — попыталась ласково вразумить жениха дева, однако тот даже не отреагировал.

Карнифинвэ начал отстёгивать плащ, посмотрел в прекрасные глаза чужой невесты. Если в песни Нелладель была магия, она явно сработала неправильно, перепутав цель — Вирессэ, почти незаметная в толпе с первого взгляда, нравилась сильнее и сильнее при более длительном знакомстве, и это было совершенно необъяснимо. Принц просто чувствовал, что ещё немного, и не сможет оторваться от невыносимо милого личика в обрамлении золотых завитков, которые так хочется тронуть, поиграть с ними…

Сделав над собой усилие, химрингский посланник отвёл взгляд. Сняв с себя всё лишнее, что могло запутаться, зацепиться или ранить, Нолдо указал на трёх лошадей в дальнем конце конюшни:

— Выбирай, лорд.

— Какой тебе больше нравится, любимая? — спросил Арагарон, не смотря в сторону девы.

— Я бы не выбирала из них, — натянуто улыбнулась Вирессэ, с мольбой смотря на Карнифинвэ.

— Это мудро, — согласился принц. — Приехав в Хитлум, я привёз своих лошадей, они спокойные, сильные, красивые. Не лучшие представители рода, конечно, но определённо превосходят местных во всём.

— Нет, это неинтересно, — отрезал лорд. — Мне подойдёт вон тот конь.

Равнодушно пожав плечами, сын Питьяфинвэ дал знак гостям покинуть конюшню.

Осторожно, с тихими уговорами, выведя выбранного гостем скакуна на улицу, принц посмотрел на Арагарона, стоявшего гордо, скрестив руки на груди. На миг возникло желание позволить зазнавшемуся дураку самому попробовать подчинить лошадь, однако здравый смысл взял верх. Кроме того, слишком сильно хотелось покрасоваться перед Вирессэ, чтобы она пожалела, что поспешила с выбором жениха.

Бросив короткий взгляд на эльфа, которого уже мысленно называл исключительно соперником, Карнифинвэ выдохнул и запрыгнул на спину жеребцу, не позволявшему не только гладить себя, но и надевать седло.

Примечание к части Песня из мюзикла "Голубая камея" "И можно всё отдать"

Достижимое невозможное

Когда Аклариквет вошёл в зал для советов в узком кругу, на его лице сияла такая счастливая улыбка, что все присутствовавшие несказанно удивились. Менестрель явно был не в состоянии сосредоточиться, зазвучавшая музыка никак не могла обрести целостность.

Заметив недовольство, которое вызвала у Нолофинвэ несобранность менестреля, Ангарато усмехнулся, а Эльдалотэ, сидя рядом с хитлумским летописцем, как бы сама себе сказала:

— Зато мы можем быть уверены, что колдовства нет.

— Я бы не опустился до такого, — с обидой произнёс верховный нолдоран, говоря тоном любящего родственника. — Я рад видеть тебя счастливой женой и матерью, мне приятно, что ты не исчезла вместе с названным отцом. Повторюсь: я надеюсь видеться чаще.

— Хотелось бы для этого менее неприятных поводов, — пожала плечами леди, отложив перо. — В память о вырастившей меня принцессе Эленнис, я готова написать в летописи, что наш приезд был чисто семейным событием, никак не связанным ни с политикой, ни с торговлей, если ты, дедушка, поведёшь себя, как родня, а не как владыка вражеской земли.

— Мы не враги друг другу, — наставительно напомнил Нолофинвэ, — у всех жителей Арды враг только один — Моргот, и его рабы, конечно же, которые на нас