покончено, они отбросили ее в сторону, как пустую бутылку, и поспешили за следующей порцией. В больнице Милосердия было еще много палат, отделявших их от улицы, и много пациентов, которым уже не суждено было проснуться людьми.

X

Светало, холодные синие тени убегали от солнца.

В своей квартире-студии на Сансет-Стрипе беспокойно ворочалась во сне Гейл Кларк. Две таблетки снотворного и добрый глоток водки «Смирнов» продержали бы ее в отключке до полудня, но не могли до конца стереть кошмарные воспоминания о том, как Джек Кидд, похожий на злобно ухмыляющуюся смерть, гонялся за ней по двору апарт-отеля.

В Лорел-Каньоне, в спальне, затемненной тяжелыми шторами, Эстель Гидеон внезапно села на постели и позвала:

– Митч?

И не получила ответа.

В комнате в Восточном Эл-Эй отец Рамон Сильвера набрал холодной ржавой воды в раковину, поднес к крану сложенные лодочкой ладони и плеснул несколько капель себе на лицо. Тусклый солнечный свет вливался в комнату через единственное окно, выходившее на серую кирпичную стену переулка. Сильвера подошел к окну и открыл его, вдохнул полные легкие пропитанного пылью и смогом воздуха. В конце переулка черной краской из баллончика, излюбленной уличными бандами, было грубо накорябано заглавными буквами: «СЛЕДУЙ ЗА МАСТЕРОМ». Сильвера молча смотрел на надпись, припомнив кровавые граффити на стенах дома на Дос-Терросе. А еще выражение лица того полицейского, безнадежный ужас в глазах и леденящую душу убежденность в голосе. «Не дайте им свободно разгуливать по городу, – сказал этот человек. – Сожгите их, пока еще можно». Сильвера внезапно закрыл окно и запер его. Что случилось с этим городом? У него было ощущение – с того момента, когда он зашел в тот дом, – жуткой обреченности, быстро набирающего силу зла, подобно раковой опухоли, что беспрепятственно расползается по всему человеческому телу. Отец Сильвера ощущал страх – нет, не смерти, потому что она была предопределена, а он давно выучился безропотно принимать волю Божью, а того, что сам окажется бессильным в тот момент, когда Господь призовет его к действию.

Зло выступило в поход, армия ночи перешла в наступление. Сильвера был уверен в этом больше, чем в чем-нибудь когда-либо в своей жизни. Но кто сможет встать на пути зла?

С такими тягостными мыслями отец Сильвера оделся и вышел навстречу новому дню.

Уэс Ричер поднял голову и увидел, что Соланж сидит обнаженной у окна и смотрит на Чаринг-Кросс-роуд.

– Соланж? – хрипло позвал он.

Она не ответила.

– Соланж, что случилось?

Она не шевельнулась, вообще не обратила на него внимания. «Господи! – подумал он, натягивая на себя простыню. – Она и вправду бывает временами очень странной!» Снова закрыв глаза, он вспомнил свой сон: маленькая девочка стояла на снегу под его окном и звала выйти и поиграть с ней. Это был хороший сон, один из тех, где он испытывал искушение шагнуть сквозь окно, словно это было зеркало Алисы, и очутиться в мире детства, где можно кататься на коньках и на санках, вечно оставаясь мальчишкой, и не беспокоиться о таких вещах, как уклонение от налогов, плата за жилье и… прочая взрослая чепуха. Он снова заснул – с надеждой опять встретить ту маленькую девочку. И на этот раз он к ней выйдет.

XI

– Я хочу, чтобы вы посмотрели на эти фотографии, Бенефилд, – сказал Салли Рис, доставая из бумажного конверта четыре черно-белых снимка. – Изучите их внимательно и скажите, не узнаете ли вы на них кого-нибудь.

Он разложил снимки по одному на столе перед Уолтером Бенефилдом, а затем выстроил их в ровный ряд. Рис видел, как отражаются трупы в толстых линзах этого парня. Бенефилд поочередно посмотрел на каждую фотографию, но выражение его лица ничуть не изменилось. Он все еще сохранял ту же невыразительную полуулыбку, что была на его лице с момента появления в комнате для допросов.

– Итак? – спросил Рис, садясь напротив него. – Что вы об этом скажете?

– Простите, сэр, – ответил Бенефилд, – но я не понимаю, зачем мне смотреть на эти фотографии.

– Не понимаете? Ну хорошо, тогда я объясню вам. Это фотографии с места преступления, Бенефилд. Этих девушек задушили до смерти, а затем надругались над их трупами. Четыре женщины за две недели. Если вы приглядитесь, то заметите синяки на шее одной из них. Видите? Прямо на краю тени. Вот мне и любопытно, не оставят ли ваши пальцы точно такие же следы. Как вы думаете, такое возможно?

– Лейтенант, – подал голос со своего стула в углу седой мужчина в темных брюках и голубом спортивном пиджаке. Это был государственный защитник по фамилии Мёрфи, и ничто на свете не доставило бы ему меньшего удовольствия, чем роль сторожевого пса, когда копы начинают поджаривать подозреваемого на медленном огне.

– Я беседую с мистером Бенефилдом, – рявкнул Рис. – Задаю ему вопросы. Мы сейчас не в суде, а на моем поле.

– Вы не обязаны отвечать на провокационные вопросы, мистер Бенефилд, – твердо заявил Мёрфи.

Бенефилд улыбнулся:

– Хорошо, я не буду отвечать.

– Дерьмо собачье! – пробормотал Цайтфогель в другом конце комнаты и тут же вспомнил про включенный катушечный магнитофон, что стоял на столе в считаных футах от Бенефилда.

– Мы можем это сделать, вы же понимаете, – убеждал Рис. – Можем проверить, не подходят ли ваши пальцы к этим следам.

– Перестаньте докапываться до меня, – заскулил Бенефилд, и улыбка его чуть дрогнула. – Когда меня отпустят домой?

– Докапываться до вас? Приятель, да я еще даже не начинал! Бенефилд, вас арестовали за нападение на молодую женщину по имени Вики Харрис. Она примерно того же возраста, что и женщины на фотографиях. Даже немного похожа вот на эту.

– Наверное, да, похожа.

– Куда вы ее везли? Что собирались с ней сделать?

Бенефилд пожал плечами.

– Я хотел… хотел остановиться прямо там, в конце Пальмеро-стрит. Это плохая девчонка, вы же знаете. Я хотел… расплатиться с ней за…

– А они тоже были плохими девчонками?

Рис показал на фотографии. Бенефилд посмотрел на них и снова улыбнулся:

– Вы сами так сказали.

– Думаете, это смешно? Думаете, то, что вы хотели сделать с Вики Харрис, – это тоже смешно? Вы часто бываете на бульваре Голливуд?

– Изредка.

– Ищете плохих девчонок?

Бенефилд оглянулся на адвоката и беспокойно заерзал на стуле.

– Да, пожалуй, что так.

– А вы слышали когда-нибудь о Таракане, Бенефилд?

Он покачал головой.

– Об этом писали во всех газетах. Вы что, не читаете газеты?

– Нет.

– Но читать-то вы умеете? И писать тоже?

– Ага.

Рис кивнул, взял с края стола другой конверт, поменьше