— Да ведь вас тут никто не знает, и вы в маске! — опешила Джуп, ожидавшая чего угодно, но только не этого.

— Но я-то буду знать!..

— Сударь, — сказала Джуп сурово, но не без сочувствия, — неужели даже сейчас вы не можете отрешиться от мысли, что вы как-то не так выглядите?! Смиритесь с тем, что вы сегодня не тот, каким желаете быть, и с тем, что до этого нет никому никакого дела…

— Это самое страшное унижение… — начал было принц, но Джуп не дала ему договорить.

— Это свобода! — сказала она торжественно. — Именно о ней я вам говорила, когда мы собирались на праздник! Я-то думала, вы поняли…

Его Цветочество притих и замер, но затем плечи его расправились, а глаза в прорезях маски заблестели.

— Те твои слова звучали странно и хитро, — промолвил он, глядя на Джуп испытующе. — Признаюсь, я не слишком-то в них поверил тогда. Но, клянусь своим проклятием, мне сегодня было либо весело, либо страшно, но ни разу не скучно. Это совсем не похоже на прежние времена и прежние праздники, но я теперь не уверен, что они были так уж хороши. Или, по меньшей мере, что кроме них в мире не существует ничего хорошего. И вправду, давай танцевать!

И он, закинув за спину сумку, безо всяких церемоний приобнял Джуп за талию, а затем закружил в веселом танце так ловко, что у нее перехватило дух. Его Цветочество не преувеличивал, когда говорил, что может стать украшением любого бала: танцевал он прекрасно, и даже слишком — Джунипер за ним не поспевала и немедленно почувствовала себя неуклюжей и медленной, как улитка. В Силенсии она не раз ходила на танцы, но они были и вполовину настолько многолюдны… не говоря уже о нелюдях, у которых нередко имелось в два раза больше ног, чем у людей!.. Спустя несколько мгновений они с принцем уже отплясывали в самой гуще танцующих. Народу здесь было так много, что Джуп постоянно на кого-то натыкалась, толкала локтями в бок или в нос — или же сама не успевала отклониться от взмахов мохнатых хвостов и кожистых крыльев. Никто на нее особо не обижался, но ей было ужасно неловко — тем более, что Ноа чудесным образом никого не толкал, не задевал и не отдавливал ничьи ноги.

— Это даже славно, что ты так плохо танцуешь! — радостно сказал принц, без сомнения, заметив ее затруднения. — Когда мы найдем Ранункуло, то непременно собьем его с ног!

— Ох! — запыхавшись, с трудом промолвила Джуп, которая уже жалела, что предложила затею с танцами — Мне кажется, это чересчур!..

— В самый раз! — не согласился с ней Ноа и довольно расхохотался. Сложно было сказать, чему он больше рад — своей злокозненности или же танцу, но настроение у Его Цветочества было прекрасное, в этом сомневаться не приходилось.

— Ага! — воскликнул он, уставившись куда-то над плечом Джуп. — Вот он, злодей! Но где же его корзина?..

И Джунипер, совершив несколько головокружительных оборотов, увидела золотые кудри Ранункуло, который мирно беседовал с очередным сатиром. «Наверняка решил, что о Фарре больше всего могут рассказать его сородичи!» — подумала Джуп.

— Подберемся поближе! — объявил принц зловещим шепотом, и они тут же поскакали вприпрыжку, устремившись за остальными парами, проходившими через живой коридор из поднятых рук других танцоров. Кентавры были высоки, кобольды — низки, с рук утопленниц капало, а озорные бесы норовили ставить всем подножки, так что это был не такое уж простое дело! Но никто не смог бы сбить принца Ноа с пути, и вскоре Джуп обнаружила, что в суматохе и толчее он безошибочно совершил все нужные фигуры танца, чтобы очутиться как можно ближе к Ранункуло. Впервые ей довелось услышать медовый, вкрадчивый голос Отравителя.

— …Доходили слухи, что его видали сегодня на празднике, — говорил этот хитрый господин, подливая сатиру в кружку вино. — Не встречался ли он вам?..

— О, подлый змей! — процедил Ноа, услышав то же самое, и тут же совершил несколько продуманных стремительных пируэтов, из-за которых Джуп, конечно же, сбилась с шага, и толкнула Ранункуло, да так, что бутылка вина вылетела из его рук и сбила красивейшую башню из фруктов на ближайшем столе.

— Получи, хитрый прихлебатель! — вполголоса пробормотал донельзя довольный собой Ноа, и они с Джуп спрятались в живом коридоре еще до того, как Ранункуло завертел головой, пытаясь понять, что же произошло.

...Найдя врага, Его Цветочество больше не терял его из виду, то подбираясь поближе, то прячась в водоворотах хороводов, и вскоре стало ясно, что в поисках Фарра Ранункуло все еще не преуспел. Он бродил среди гостей, невзначай заговаривая то с одним сатиром, то с другим, угощал их вином, не скупясь, и спрашивал, не знаком ли кто с челядью Ирисовой Горечи. Сатиры к тому времени все, как на подбор, изрядно поднабрались, отвечали очень путано и не вполне связно. Принц Ноа, слыша отголоски этих бесед, злорадно хихикал, и успел дважды поставить Ранункуло подножку, а один раз бесцеремонно пнул его со спины. И при этом Его Цветочество даже с шага не сбивался — настолько хорош он был в танцах!.. А вот Джуп дышала как загнанная лошадь, да и ног под собой не чуяла.

— Смотри! — прошептал вдруг принц, замедлив шаг. — Вот и корзина!..

— Да неужто! — только и прохрипела Джунипер, пытаясь отдышаться.

Ей повезло: Ноа, перестав скакать и вертеться, теперь семенил мелкими плавными шажками, медленно кружась с тем расчетом, чтобы как следует разглядеть все действия лазутчика. А тот подошел к одному из столов, за которым, видимо, занял когда-то место, и уселся на край лавки, вытянув длинные ноги в туфлях с золочеными бантиками. Там же, у края лавки, стояла и высокая большая корзина с крышкой; из тех, которые обычно носят за спиной бродячие торговцы. Выглядел Ранункуло уставшим и опечаленным — даже маска не могла скрыть, как надоело ему обихаживать сатиров: плечи его поникли, спина сгорбилась, и даже пышные локоны, казалось, потускнели и обвисли. Он выпил вина, затем незаметно — как ему казалось, — осмотрелся, и достал из кармана какой-то пузырек.

— Что он делает? — спросила Джуп встревоженно.

— Сейчас увидишь! — ответил принц, не отрывавший взгляда от корзины.

Ранункуло, тем временем, наклонив бутылочку, пролил несколько