Шрифт:
Закладка:
— Город под землей! — выдохнула Киоре, увидев разрушенную временем статую.
— Есть сходство, — согласился герцог.
Не удержавшись, Киоре заглянула за дверь рядом со статуей. Она открылась легко, распахнулась внутрь, и свет фонаря отразился на металле, а в нос ударил запах нечистот. Доран подошел, приподняв фонарь, и свет вырезал из тьмы огромные клетки с засохшими пятнами. В них лежали ошейники с цепями, какие-то острые предметы, проржавевшие, пыльные.
— Незачем разглядывать, — и герцог потянул девушку за собой.
Доран шел всё дальше и дальше, и целью его пути оказался огромный зал с каменными статуями вдоль стен, изображавшими круг воинов, кристаллы эстера между которыми освещали длинные, прозрачные сосуды с кем-то внутри.
Киоре прищурилась и подошла вместе с Дораном к первому сосуду. Беловолосый мужчина (а точно ли он?) плавал в растворе, по всему телу бугрились не то уродливые швы, не то шрамы, напоминавшие странный узор. В соседнем сосуде спало нечто, похожее на девочку лет двенадцати, и ее непропорционально длинные руки доставали колен, а тело украшали сходные шрамы.
— Кто они? — тихий вопрос подхватило эхо, раскатистое, сильное и глумливое, потому что оно-то знало ответ.
— Это и есть ловцы. Те, кто выиграл империи войну за Ассонский предел. Химеры, на которых не действует колдовство, зато они одним только желанием могут стереть противника в пыль.
Доран говорил спокойно, и он не в первый раз видел чудовищ, а Киоре затрясло: гиблое, мерзкое место — империя!
— Что за шрамы у них?
— Это кровеносная система после введения в кровь эстера в жидком состоянии. Только так можно получить иммунитет к колдовству… Если забыть о этической стороне вопроса, все представители рода Сореноров — чистые гении.
Доран обошел всех химер, рассматривая каждую, и вернулся к беловолосому; трепыхался огонек свечи, разбрасывая тени, придававшие лицу разное выражение.
— Это наш единственный способ уничтожить оставшихся чудовищ в городе. Киоре, выйди в коридор. Если почувствуешь, что что-то пойдет не так, беги.
Доран знал, что Киоре подсматривала из коридора, но пусть. Он провел ладонью по холодному, гладкому стеклу сосуда. Под сеткой шрамов-вен едва угадывались черты химеры — узкое лицо, белая кожа, широкий нос. Чудовище, которое он должен разбудить и обуздать. Соврал граф или нет? «Пора… Долг обязывает не медлить», — вздохнул Доран. Он обошел сосуд и внизу, где стекло переходило в металлический поддон с бортиками, он увидел выступ, похожий на крышку.
Обошел сосуд еще раз, внимательно осмотрел — выступ был единственным. Дернув, он чуть не завалился. Схватившись сильнее, Доран дернул еще раз, и ему показалось, что заржавевшая крышка качнулась. Еще раз, и еще, и еще, и в последний его рывок крышка выскочила легко, а сам он упал и едва успел откатиться от хлынувшей изнутри жидкости, отполз подальше. Ее становилось всё меньше и меньше, и ловец, опускаясь ниже, качался, крутился в сосуде. Когда вытекали последние литры, чудовище завалилось на одну из стенок, и вся емкость опрокинулась. Хруст стекла. Брызнувшие осколки. Доран едва успел отвернуться и спрятать лицо в сгибе локтя — повезло, до него ничего не долетело.
Огромная лужа разлилась в центре зала, осколки поблескивали вокруг ловца. Достаточно ли тепло здесь? Или нужно было принести что-то согревающее? Осторожно ступая по луже, Доран подошел ближе к ловцу, упавшему на бок. Оказалось, его тело, где не было сосудов, покрывала едва заметная шерсть в цвет кожи, короткая, похожая больше на пушок, а на вытянутой руке металлом блестели длинные черные когти.
Он лежал неподвижно.
«Проклятье!» — Доран сделал несколько шагов назад, решив, что старик его обманул…
Спина ловца вздрогнула. Он перевернулся, его выгнуло, и рык, перешедший в протяжный вой, сотряс стены; зазвенело, чуть не лопнув, стекло других сосудов. Доран уронил фонарь, но каким-то чудом свеча в нем продолжила гореть.
Ловец скованно, медленно поднялся на руках, они подломились, снова — рык, утробный, страшный, как у волка, готового к нападению, новая попытка — теперь руки не подвели. По-прежнему находясь спиной к Дорану, ловец запрокинул голову — мокрые волосы упали со лба на спину, обдав Дорана брызгами. У него есть револьвер с собой, за поясом брюк, но поможет ли пуля против этого чудовища?
— Подчинись мне, — приказал Доран, и химера развернулась к нему одним слитным движением.
На него посмотрели абсолютно черные глаза, жуткие, нечеловеческие.
— Встань, — приказал он.
Ловец зарычал, но подчинился, с трудом, как будто это мощное тело вспоминало, что такое — стоять, двигаться, управлять мышцами.
— Шаг ко мне, — приказал Доран, и чудовище подчинилось. — Шаг назад, — вновь выполненный без запинки приказ.
«Слушается…» — выдохнул Доран, смахнув со лба пот, смешанный с каплями попавшей на него жидкости из сосуда.
— Не двигаться, — приказал он ловцу. — Киоре, можешь возвращаться!
Она вернулась в зал, недоверчиво разглядывая чудовище, обошла его кругом, сохраняя дистанцию в пару метров.
— Смотри, у него вместо кожи шерсть!.. Какой ужас…
— Но этот ужас спасет город. Идем, нам больше нечего здесь делать.
Доран отдал ловцу приказ следовать за ними. Когда они выбрались в поле, химера одним прыжком взлетела на поверхность, лишь слегка оттолкнувшись от лестницы рукой, чтобы не удариться. Чудовище покружилось, оглядываясь в тумане, обнюхало дерево, соскребло когтями немного коры.
— Иди за нами, — приказал Доран.
Они вышли к автомобилю, и водитель осенил себя святым знаком, забормотал молитву о спасении души.
— Я предупреждал! — Доран едва повысил голос, и этого хватило, чтобы мужик замолк и перестал трястись.
Пока они возвращались в город, ловец не отставал, бежал наравне с автомобилем, и белые волосы развевались в темноте, как флаг. На краю Тоноля, у какого-то заброшенного здания Доран приказал остановить и вышел из автомобиля.
— Слушай мой приказ, — четко сказал Доран, и ловец застыл, наклонив голову к плечу. — Убей в этом городе всех огромных белых чудовищ с голубыми глазами и белой шерстью. Кроме них нельзя никого убивать, если не пытаются убить тебя. Ты понял?
В ответном рыке едва удалось разобрать согласие.
— Найди мне чудовищ! Веди к ним!
Ловец двинулся по улице, припадая к земле и вынюхивая что-то в воздухе; Доран и Киоре вернулись в автомобиль, поехали следом.
— Если судьба будет милостива, этой ночью всё завершится.
И сказал
