– Зачем ты так, майор? Я в завязке. Паспорт, у тебя.

– Паспорт. – Майор демонстративно потряс в воздухе краснокожей книжицей. – А вдруг он поддельный? И ты в бегах?

Вздох возмущения прокатился по толпе.

– Нацепи на него «браслеты», – приказал майор лейтенанту, – и в машину.

В «Газели» с зарешеченными окнами и находились два гражданина с явными признаками кавказской национальности.

Заняв место на скамейке, Николай мысленно решил проиграть ситуацию, как вдруг дверь машины открылась, и по ступенькам в нее поднялся Угрюмый, парень со шрамом на лице.

– Поехали, – скомандовал майор, залезая в кабину.

При въезде во двор их встретил молоденький сержант.

Распахнув ворота, пропустил машину во двор. В руках у него был автомат, не потому, что ему так хотелось, того требовала инструкция, в то время, когда сам он полгода назад надел мундир и, как все, хотел дослужиться до генерала.

Из машины выходили по очереди. Трое личностей, кавказской национальности, отойдя в сторону, выстроились в ряд. Вслед за ними, без лишних вопросов и приказаний вышел Угрюмый. Сделал он это вполне профессионально, и даже металлические «браслеты», стягивающие руки за спиной, нисколько не мешали его координированным движениям.

– Пошли, – грозно скомандовал собровец, когда очередь дошла до Николая.

Ступив на первую ступеньку, Матерый замер.

Собровец ткнул прикладом автомата в спину. Не ожидая удара, со стянутыми наручниками руками Николай рухнул бы на грязный снег прямо к ногам стоявшего рядом майора, если бы тот не подхватил его.

В следующий момент произошло то, чего не ожидал никто: ни молоденький сержант, стоявший рядом, ни майор, настроенный побыстрее перебраться с холода в кабинет, и уж тем более сам собровец, который, к тому времени, успел опустить автомат.

Развернувшись в сторону двери, Матерый оказался лицом к лицу с собровцем. Тот, как раз, ступив на последнюю ступеньку, намеревался выйти из машины.

Удар головой пришелся точно в переносицу. Охнув, вояка завалился внутрь машины. В тот же момент, Матерый плечом закрыл раздвижную дверь.

– Ты это чего? – открыл рот сержант, но тут же был сбит подсечкой с ног и, выпустив из рук автомат, завалился у переднего колеса машины. Одним движением ноги отбросив автомат в сторону, Николай повернулся к майору, но тот уже держал в руках пистолет.

– Еще одно движение, ты труп, я подполковник.

Все произошло настолько быстро, что даже растерявшиеся чурки, не успели отскочить в стороны. Угрюмый же хохотал во все горло.

С диким воплем, распахнув дверь и одним прыжком выпрыгнув на улицу, собровец занёс над головой Николая автомат. Удар пришёлся бы в затылок, если бы не майонр.

– Подожди, Сережа, успеешь ещё… Разрисуешь так, что мне и демонстрировать-то будет некого. И потом, через час свора адвокатов набежит. Что я им скажу? Управимся с делами, тренируйся сколько хочешь.

Собровец, держась за нос, из которого сочилась кровь, глядя на Николая сквозь узкие щели маски, злобно прошипел:

– Ну, всё, волчара, теперь тебе точно конец.

В отделе, проведя ряд необходимых процедур, их еще около часа держали в обезьяннике. Затем, составив протоколы, майор вызвав конвой, скомандовав:

– Этих троих в четвертую, Матерого в карцер. Пусть остынет немного, а то слишком горячий. Там как раз сейчас столько же, сколько на улице, минус пять.

– За что в карцер? – взбунтовался Николай, поймав встревоженный взгляд Угрюмого.

– А ты догадайся? – усмехнулся майор. – Будешь моим людям носы крошить, а я тебе отдельные апартаменты? Нет, дорогой, так дело не пойдет. Скажи спасибо, что я этого волкодава остановил, валяться бы тебе сейчас в реанимации с проломленным черепом. К тому же ты у нас птица серьезная, за тобой отдельный уход нужен. Так что, как ни крути, а карцер сейчас для тебя самое надежное место.

– Курево есть? – Николай повернулся к парню со шрамом.

Тот достал из кармана пачку сигарет.

Вынув несколько, Матерый вернул пачку Угрюмому.

– Свиста знаешь?

– Знаю.

– Первым откинешься, сообщи про меня. Он знает, что дальше делать.

Матерый специально затеял этот доверительный разговор, чтобы Угрюмый еще больше проникся создавшимся положением, а значит, был уверен, одиночка для Николая, – взбрык майора. Захотелось покуражиться над Матерым, ничего здесь не поделаешь.

Про то, где мог видеть парня со шрамом, Николай вспомнил, когда их везли в мусарню. Первый раз попался на глаза во время сходняка, на ступеньках кафе среди нескольких парней, встречающих и провожающих уважаемых гостей. Второй раз Николай сфотографировал его в баре, куда несколько дней назад заходил выпить пару кружек пива. Угрюмый появился через несколько минут после Николая и находился в баре всё то время, пока Матерый пил пиво.

Сомнений не возникало, то был человек Кошеля.

Дверь карцера открылась вновь минут через тридцать-сорок. За это время Николай успел продрогнуть, отчего мелкий озноб вовсю пробирал его тело. Внутри бетонного склепа, стены которого сплошь покрывали изморозь, было невыносимо холодно. Не спасало ни пальто, ни курево, которое закончилось полчаса назад. Подобные экзекуции Матерому были знакомы. Сейчас главным противником было время, которое тянулось невыносимо медленно, именно это и бесило его больше всего.

Тяжелая дверь зарычала проржавевшим отрывистым скрежетом, и при тусклом свете зарешеченной лампочки Николай увидел в проеме маячившие за спиной майора две фигуры.

– Ну как ты здесь, граф Монте-Кристо? – переступив порог камеры, произнёс Дмитриев.

– Нормально. Вот только промерз до костей. – Ты бы хоть одеяло какое-нибудь дал, – повернулся Матерый к майору, – а то сунул в морозильник и дело с концом.

– Ага. Мне и так еще сутки предстоит перед своими комедию разыгрывать. Кругом глаза и уши, попробуй на всех лапшу развешать.

– Ладно, я без претензий, – улыбнулся Николай, – мы и так тебе по гроб обязаны.

– Генералу спасибо скажите. Не он, хрен бы я стал с вами о чём-то договариваться.

Чувствовалось, что затея с арестом Матерого и его задержанием на сутки в участке, была начальнику отделения не по нутру. С трудом сдерживая неприязнь, он скрипя зубами выполнял всё, о чём просил его Кречетов.

– А это кто такой? – Николай взглянул на незнакомца, которой в нерешительности топтался в дверном проеме.

Парень примерно такого же возраста, как и он, был почти точной его копией. И рост, цвет волос, и даже одежда была такой, как на Николае. В отличие от Матерого двойник, был немного полноват, в остальном очень даже похож.

– Тезка мой, Константин, – представил парня Дмитриев. – Кстати, тоже капитан милиции. Из отдела Кречетова. Он за тебя срок тянуть будет.

– Не повезло тебе, – искренне посочувствовал незнакомцу Николай, – я час дуба давал, тебе, как минимум, сутки придёться жопу морозить…