— Кроуфи, что это такое? — спросили они.

Ответ пришел позже. Когда они слушали по радио передачу «Детский час», эфир прервал незнакомый мужской голос — твердый, выдержанный, но взволнованный.

— Что такое? — недовольно спросила Маргарет из дальнего угла детской, где она играла с игрушечным истребителем. — Куда делся ягненок Ларри?

— Тсс! — зашикала на нее Лилибет, которая сосредоточенно слушала новости, сдвинув брови.

— Что-то про лодки говорят, да? — спросила Маргарет. Она и сама теперь прислушалась и стала повторять за голосом: — Если в вашем распоряжении есть судно, на котором можно пересечь Ла-Манш, отправляйтесь к французскому берегу и помогите британским солдатам добраться домой. Но зачем? Почему? — Маргарет непонимающе посмотрела на Мэрион и старшую сестру.

Лилибет куда быстрее сообразила, что к чему. Кровь отхлынула у нее от лица.

— Потому что нацисты оттесняют наши войска.

У Мэрион ком встал в горле, а глаза защипало от слез. Она быстро заморгала, пряча их, и выдавила из себя ободряющую улыбку, чтобы успокоить Лилибет.

Но принцесса была белее мела.

— А это значит, — медленно проговорила она, — что Гитлер занял все побережье от Исландии до Испании. Кроуфи! — испуганно воскликнула она. На глаза ей навернулись слезы. — Какой ужас! Что же с нами теперь будет?

Маргарет вскочила на ноги. Она стояла теперь посреди комнаты в своем летнем платье, сдвинув брови, а в глазах ее полыхали молнии.

— Мы будем биться! Мы будем до последнего защищать демократию! — звонко объявила она. — И всякому чужаку, который только ступит на британскую землю, придется несладко! Мгновенная смерть, и никакой пощады! Мы будем отстреливать парашютистов и метать гранаты! — объявила она, а потом, немного помолчав, продолжила, копируя акцент старшины добровольческого отряда: — Мы не отстреливать фрицев будем, а закалывать насмерть! Уж чего они на дух не переносят, так это холодного оружия. Просто терпеть его не могут! А я, между прочим, теперь знаю, куда метить!

Испуг Лилибет улетучился, как и мертвенная бледность. Она улыбнулась сестре своей ослепительной улыбкой, и они прокричали хором:

— «Вонзайте им сталь прямо в горло! Или в грудь! Или в живот! А потом крутаните и дерните!»

Боевой запал Маргарет, казалось, разделяла вся страна, и особенно премьер-министр Черчилль, чью речь в палате общин, произнесенную в самом начале печальных событий в Дюнкерке, часто цитировали по радио: «Мы будем защищать наш остров любой ценой, мы будем биться на пляжах, на побережьях, в полях, на улицах и на холмах; мы никогда не сдадимся!»

— Никогда! — громогласно воскликнула Маргарет, взмахнув карандашом.

Она старательно срисовывала жука-расточителя[68], которого правительство разместило на плакатах, призывающих людей копить средства на военные нужды и не тратить их на лишние покупки. Зубы у него были хищные, физиономия — точь-в-точь как у Гитлера, а все брюшко пестрело свастиками.

И все же с каждым днем ощущение, что Великобритания воюет в одиночку, только крепло. Сильным ударом для страны стала капитуляция Франции, а Америка, несмотря на все старания королевы и наряды, пошитые Норманом, сохраняла уверенный нейтралитет. Продолжая мысль Черчилля, высказанную все в том же выступлении, было совсем не понятно, когда же Новый Свет, со всей его силой и мощью, придет на помощь Старому.

Глава сорок восьмая

Принцессы с нескрываемым изумлением уставились на круглую жестянку.

— Да это же коробка из-под печенья! — воскликнула Лилибет. — Папа вправду хочет, чтобы вы спрятали королевские регалии в ней? — спросила она, до того точно копируя манеру леди Брэкнелл, что Мэрион невольно улыбнулась.

Улыбка заиграла и на исхудавшем, проницательном лице сэра Оуэна Морхэда, библиотекаря Виндзорского замка и человека, которому получили исполнить некоторые из недавних королевских приказов.

— Видите ли, ваше королевское высочество, коробка идеально подходит по размеру, — пояснил он, пока дворецкий с жестянкой в руках спускался в подвал, специально вырытый в меловом фундаменте замка и сокрытый за парой двойных металлических дверей.

— А что, отличная мысль! — бойко одобрила Маргарет. — Гитлер и не подумает искать Рубин Черного Принца[69] в жестянке! — заметила она и на мгновение задумалась. — Если только он не любитель печенья…

Сама Маргарет печенье просто обожала, пускай и в последнее время была сильно в нем ограничена из-за перехода на карточную систему. Мэрион решила не мешать ее размышлениям о любимой выпечке фюрера. В конце концов, пускай она лучше думает об этом, а не усматривает в необходимости спрятать королевские драгоценности прямой намек на неизбежность вражеского вторжения. Справедливости ради, Гитлера в короне святого Эдуарда и представить было нельзя. Мэрион знала, что король скорее умрет, чем уступит ему эту реликвию. Он с супругой начал брать уроки стрельбы, на которые королева неизбежно являлась на высоких каблуках и с яркой помадой.

Гитлер, само собой, рассчитывал на совсем иное развитие событий. Он полагал, что Великобритания падет к его ногам и сдастся сразу же после капитуляции Франции, но действительность показала, что он сильно недооценил своего соперника. Черчилль продолжил выступать с пламенными речами и заявил, что теперь для Великобритании настал звездный час. Но его пылкие надежды вызывали раздражение у тех, кто считал, что война проиграна. Даже король с королевой не знали, что думать.

— Мне он сказал, что успех — это умение двигаться от одной неудачи к другой, не теряя энтузиазма, — рассказал король супруге после очередной встречи с премьер-министром.

— А мне — «Если уж суждено пройти ад, то надо не сбавлять шага», — ответила королева, покачав головой. — А ведь он прав, Берти. Что нам еще остается?

А между тем в небесах над страной уже разворачивалась битва за Британию.

— Гитлер хочет разгромить королевскую авиацию, чтобы вторгнуться в нашу страну! — пояснила Лилибет. — Но этому не бывать!

Из всех самолетов ей больше всего нравился бомбардировщик Ланкастер. А Маргарет — истребитель «Спитфайр».

— А правда, что его назвали в честь чьей-то непослушной дочки[70]? — допытывалась она. Эту историю ей поведал король, и она явно завидовала девчушке, которой оказали такую честь. Она твердо вознамерилась помочь Спитфайрскому фонду, организованному лордом Бивербруком, министром авиастроения. Домохозяек просили пожертвовать ненужные сковородки, кастрюли, цинковые ванночки — словом, все, что можно переплавить и пустить на строительство новых самолетов.

— А что это ты под платьем прячешь, Маргарет? — спросила как-то раз королева, когда ее младшая дочь, встав из-за стола после обеда, направилась к двери с поразительной осторожностью, тихонько звякая чем-то на ходу. Девочка яростно сопротивлялась, но это не помогло, и тогда ей пришлось приподнять подол платья и продемонстрировать всем приличный запас столового серебра, упрятанный в панталончики.