- Можешь этими бумажками подтереться, - фыркнул император. - Европа по ним ни копейки не заплатит.

- Мне – не заплатит, хитро улыбнулся Песцов. – А вот вам… Я этими бумагами типа выплачу империи репарации и контрибуции. Вы по ним получите полную стоимость, и мне часть откатите. А я на эти деньги у вас же закажу всякого разного. Мне нужно геологические изыскания проводить, электростанции строить, школы-больницы открывать.

- И сколько ты хочешь?

- Поскольку бумаги, фактически, мои, то мне девяносто процентов, вам – десять за обналичку.

- А у тебя ничего не слипнется? – ехидно поинтересовался император. – Про контрибуции забыл? Трети с тебя хватит.

Тут уже нахмурился и Песцов.

- А за нападение имперского подданного на монарха дружественного государства мне ничего не полагается? Пятнадцать-восемьдесят пять.

- Дорого мне обходятся твои приключения. Мог бы охрану с собой взять, дешевле бы вышло. Шестьдесят-сорок.

- Охрана Уссурийцеву была бы на один зуб. Он ее бы даже не заметил. Двадцать-восемьдесят

- Охрану надо нормальную иметь. Пятьдесят на пятьдесят.

- Ух ты, какая пошла заруба! – восхитился Песец. - А мой-то молодец, гнет свою линию. И твоего, между прочим, прогибает.

- С чего это прогибает? – обиделся Лев.

- Спорим, на трети остановятся. В смысле, треть твоему, две трети моему?

- Это и без спора очевидно. Да с тобой спорить вообще опасно. Ушлый ты больно.

- А ты – скучный и занудный, - отрезал Песец. - Вот Уссурийца разбудим, его стану подкалывать. Он хорошо на подначки ведется.

- Ну что, треть вам, две трети – мне, - подытожил Песцов. – Договорились?

- Договорились, - кивнул Львов. – Когда бумаги передашь?

- Через неделю девочек отправлю в империю, с ними и перешлю.

- Добро. А сам-то когда приедешь? Срок свой когда дослуживать будешь? Присягу-то ведь принес.

- А вот вместе с ними и вернусь. Накануне устрою большой прием, а наутро сяду в машину и рвану навстречу воинским подвигам.

***

Советник притащил на согласование трехлетний план развития государства. Олег хотел бы замахнуться на пятилетку, но, подумав, не стал: как раз через три года формальное совершеннолетие, множество перемен. И мнение по некоторым архиважным вопросам государственного развития может перемениться самым причудливым способом.

Обсуждение и утверждение плана шло муторно и трудно. Сункар, конечно, молодец. Постарался, предусмотрел и то, и это. Очень нужное, не очень нужное и еще сверх того. Но уж слишком много у него предрассудков оказалось: так делать нельзя, этак не положено, а то вообще не по правилам, закон запрещает. Песцов и без того уже был на взводе, а тут и вовсе озверел:

- Какой такой закон? Что значит, запрещает?

Сункар побледнел и сделал пару шагов назад. Охранники и вовсе перенесли свой пост из «кабинета» наружу, в коридор.

Олег сообразил, что переборщил и пригасил эмоции.

- У нас в государстве пока ещё абсолютная монархия. Правильно? – глянул он на советника.

- Правильно, - покорно согласился тот.

- Значит, законы устанавливаю я. И если считаю, что нужно сделать именно так, значит, так и должно быть сделано. А если кто не согласен…

За спиной Песцова угрожающе шевельнулась тень.

Таким же образом пришлось ломать и древние национальные традиции. В частности, насчет размещения женщин. После того, как Песцов шандарахнул кулаком по столу, а глаза его загорелись желтым огнём, струхнувший начальник дворцовых служб сдался и, шипя под нос древние восточные ругательства, приготовил каждой комнату неподалёку от ханской опочивальни. Девушек со всем надлежащим уважением проводили в их комнаты, приставив к каждой стражу, по две здоровенные накачанные бабищи. Но едва Олег закончил с делами, решил перекусить и отдохнуть, как все трое собрались в его покоях. Расселись рядом с ним за накрытым для ханского ужина столом и присоединились к трапезе.

Еда была не слишком разнообразной. К тому же чрезмерно острой, жирной и тяжелой. В общем, смерть фигуре. Разве что свежие фрукты из ханских садов могли удовлетворить изысканный европейский вкус девушек. Они реквизировали вазу с фруктами, перебазировались на кровать и, приняв соблазнительные позы, принялись насыщать молодые организмы витаминами.

- Ну что, раз ничего не едите, тогда рассказывайте, - потребовал Олег. – Развлекайте супруга историями. А слушать я могу и с полным ртом.

- Ишь, - изобразила удивление Алёна, - как быстро ты вошел в роль азиатского деспота и тирана! Ну так слушай. Как ты повелел, мы отправились на женскую половину и провели весь день, пытаясь разобраться в этом террариуме, который по недоразумению называется гаремом.

-Не террариум, а серпентарий, - вставила Вера.

- Неважно, - отмахнулась Алёна. - В общем, паучатник. Жуткое место. Туда ссылать надо за особо тяжкие преступления. Представь: две сотни молодых, красивых, здоровых женщин просто сидят и ничего не делают. Жрут от пуза, друг дружке пакости подстраивают, сплетничают, склочничают, интригуют друг против друга. Спрашивается, для чего? Ну, спроси?

Олег решил подыграть. Прожевал очередную ложку и спросил:

- И для чего?

- Для того, - возмущенно закончила Алёнка, - чтобы в твою кровать попасть. А у тебя тут, между прочим, место уже занято. Правда, девочки?

- Действительно, - поддержала Вера. – По сути, ты просто так содержишь двести человек, а пользы от них никакой. Чистый убыток по всем статьям.

Олег устало вздохнул:

- Это было понятно и так. А что с этим делать? Маш, у тебя имеются предложения?

- Имеются, - вздохнула та. – Но тебе вряд ли понравятся.

- Ты говори, а там решим.

Каракалова достала блокнот, перелистнула несколько страниц.

- В общем, так: нужно организовать всестороннюю проверку и тестирование твоих гаремниц. Возможно, что некоторые из них окажутся потенциально полезными для клана. Им сделать соответствующее предложение. А остальных просто гнать в шею, пусть сами зарабатывают себе еду. По моим подсчетам, экономический эффект в годовом