Ма, со снисходительной улыбкой наблюдая за сонной подругой, тяжело вздохнула и набрала на телефоне чей-то номер. Ася удивленно прислушалась.

— Алло. Это приемная? — заговорила девушка непривычно высоким тембром. — Да-да, здравствуйте. Хотела узнать, как попасть на прием к губернатору, — недолгая пауза, из динамиков слышится неразборчивый женский голос. — Я учусь на журналиста, пишу курсовую работу. Хотела бы взять интервью, если это возможно. Да, второй. Поняла. Что с собой взять? Угу, спасибо. До свидания.

— Что сказали? — Ася нетерпеливо подскочила к девушке, внутренне восхищаясь ее бесстрашию. Ей бы точно потребовалось время, чтобы набраться смелости позвонить в такое место.

— Собирайся. Записаться можно только лично, с собой — паспорта и студенческие. Кстати, мой вряд ли подойдет.

— И что же делать? — растерянно спросила Ася.

— На месте разберемся, — подмигнула ей Ма.

Четырехэтажное здание правительства тянулось вдоль главной улицы белоснежно-кремовым прямоугольником. Оно было похоже на квадратную пирамидку: центральная его часть возвышалась над остальными, резкими ступеньками спускаясь вниз. Ровные ряды пластиковых окон опоясывали бетонные стены, а входные двери подпирали бледно-желтого цвета пилястры и карнизы. Почти под самой односкатной темной крышей на главной части здания в каменной кладке стен были вырезаны узоры, увенчанные объемной белой звездой. Над ними развевался высокий яркий флаг.

Светлая деревянная дверь с унылым скрипом отворилась и пропустила через себя двух девушек, неуверенно озирающихся по сторонам. Темно-коричневый холл, пронизанный множеством одинаковых дверей с черными табличками, высеченными позолотой, тянулся широкими коридорами вправо и влево. В зале было тихо и немноголюдно. Те редкие посетители, что проходили мимо, предпочитали помалкивать и молниеносно покидали вестибюль, растворяясь в лестничных пролетах или в кабинетах.

Ма обернулась к высокому прямоугольному указателю в пол и вчиталась в длинные черные строчки бесконечных имен и фамилий. Ася пробежалась глазами по графе с кабинетами, выискивая нужный.

— Вот, смотри, — почему-то в пол голоса сказала девушка, привлекая внимание Ма, и ткнула пальцем в сто первый кабинет. — Приемная губернатора.

— Третий этаж, — проговорила Ма и двинулась вперед, к широкой каменно-серой лестнице.

Девушки поднимались на третий этаж в напряженном молчании. Сейчас им нужно было убедить секретаря из приемной, что они — действительно студентки, которым смертельно нужно взять интервью у губернатора для университетской работы, иначе их ждет провал. Осложняло это дело то, что у Марты не было нужного студенческого, а еще, что она от слова «совсем» не была похожа на студентку второго курса с факультета журналистики.

На этажах было оживленнее, чем в холле. Из кабинета в кабинет сновали мужчины и женщины, сверкая белоснежными рубашками и строгими костюмами. Они зажимали в руках кипы документов и, казалось, были увлечены лишь тем, что было напечатано в бумагах. То и дело слышались глухие хлопки закрывающихся дверей, звонкий стук каблуков и целые симфонии из голосов. Работа кипела, как и головы сотрудников. Никто совершенно не обращал внимание на двух девушек, поднимающихся по лестнице, а если их и замечали, то тут же теряли из виду в веретенице бумажек и переплетов.

Ася внутренне содрогалась каждый раз, когда видела у кого-нибудь в руках разноцветные папки с документами. Непрошенные воспоминания тут же дорисовывали перед глазами стены «Истинного пути», покрытые мраком, мраморную лестницу с толстыми перилами и женское тело, окаймленное горячей кровью. Ася боролась со своей памятью ежедневно. Стоило ей оказаться наедине с собой или заметить хоть краем глаза что-то, отдаленно связанное с прошлым, как видения прошедших дней окружали ее, окуная с головой в прорубь стершихся со временем чувств.

Ася не знала, можно ли победить себя. Возможно ли убить ту свою часть, которая с мазохистским наслаждением оживляет в памяти боль и страхи, или человеческая натура навсегда останется внутри, сколько бы не подавлять и не заглушать ее? У всех есть неприятные воспоминания и жизненные эпизоды, которые хочется забыть. Люди уживаются с ними, словно добрые соседи, обоюдно решившие, где заканчиваются их участки. Ася очень хотела научиться у этих людей гармонии с собой, но пока могла лишь жмуриться и штамповать мысли печатями в попытках заглушить воспоминания.

Сто первый кабинет раскинул свои светлые овальные стены в самом сердце третьего этажа. Широкая прозрачная дверь была приглашающе распахнута, а черная табличка слева золотыми буквами вырезала два гордых слова: «Приемная губернатора». За дверью в просторном бело-кремовом кабинете оказалось три стола по разные углы помещения. Широкие пластиковые окна с полукруглыми бледно-розовыми жалюзи подсвечивали черные компьютерные мониторы, глубокие офисные кресла, гудящие принтеры и выставленные на подоконнике коричневые горшки с высокими растениями. В кабинете пахло сладко-фруктовыми духами и растворимым кофе.

— Вы к кому, девушки? — раздался женский строгий голос, и Ася отвлеклась от созерцания приемной.

— Здравствуйте, — Ма уверенно перешагнула дверной проем, совершенно не обращая внимания на скептичную недоверчивость в глазах женщин. — Я звонила утром по поводу интервью для курсовой работы.

— А-а, — женщина в дальнем углу, стол которой расположился под самым окном, рукой подманила девушек к себе. — Подходите ко мне.

Ася последовала за Мартой, принужденно улыбаясь женщинам, зоркие глаза которых внимательно бегали по фигурам посетительниц. По равнодушным лицам нельзя было сказать, о чем они думают, однако ничего близкого к добродушию там явно не было.

— Документы, девушки, — женщина средних лет с черными длинными волосами требовательно поманила пальцами. — Паспорта, студенческие.

Ася с Ма мельком переглянулись. Таисия скинула с плеч синий тканевый портфель, выудила оттуда два документа и аккуратно положила их на стол, под строгий взгляд зеленых широких глаз. Марта же рылась в сумке дольше, при этом очень убедительно изображая волнение. Женщина — ее звали Елизавета Антоновна Ляпцева, судя по черной подставке на столе, — мельком взглянула в Асин паспорт и подняла проницательные глаза на Ма.

— В-вот паспорт, — Ма с откуда-то взявшимся заиканием положила на стол документ и вновь окунулась в сумочку. Ася, не уступая подруге в напряжении, вцепилась холодными пальцами в лямку портфеля.

— Студенческий? — поинтересовалась Елизавета, заломив тонкую черную бровь, явно нарисованную.

— Я-я, кажется, забыла его… — Марта виновато опустила глаза и сжала губы. Она выглядела такой испуганной и огорченной, что, кажется, даже Елизавета на секунду растерялась.

— Ну, как же так? Какие же вы студентки? — спросила она, возвращая в голос стальные нотки. — Единственное, что вам нужно было принести, вы забыли! Никакой организованности.

— Простите… — руки Ма мелко тряслись. — Я очень волновалась и, видимо…

— Ладно-ладно, — небрежно махнула рукой с розовыми ноготками женщина. — Оставьте объяснения для преподавателей.

Елизавета забрала документы, неодобрительно посматривая на студенток. Пока она отвернулась к сканеру, поочереди выкладывая паспорта на стекло,