Шрифт:
Закладка:
Хотя Оппенгеймера часто очерняли министры кабинета и члены парламента от Национальной партии в период с 1948 по 1957 год, в набросках своих мемуаров он упомянул - а затем вычеркнул - "доброту премьер-министра и некоторых других НП [Национальной партии]" в главе, посвященной его парламентской карьере.⁸² Имел ли он в виду Д. Ф. Малана или Я. Г. Страйдома, неясно. В стертом разделе Оппенгеймер перечислил Класи Хавенга, Б. Я. "Бена" Шёмана (министра транспорта Страйдома) и Т. Е. "Эбена" Дёнгеса (министра внутренних дел Страйдома). Обходительный, мягко говоря, Дёнгес воздал должное Эрнесту Оппенгеймеру по случаю 70-летнего юбилея магната в 1950 году. Дёнгес похвалил династа за его непоколебимую преданность нации и вклад в привлечение иностранного капитала для развития экономики. Не все коллеги Дёнгеса по кабинету придерживались столь радужного мнения об англоязычных предпринимателях. Это было одно из тех любопытных противоречий, которые характеризуют непростые отношения между африканерскими националистами, находящимися у политической власти, и их идеологическими противниками, обладающими экономической властью. Националистическое правительство могло вести сабельные войны с die geldmag, но они были партнерами в танце зависимости с корпоративными империями, подобными империи Оппенгеймера, которые поддерживали экономику апартеида на плаву. Возглавляя компании Anglo и De Beers, Оппенгеймер регулярно консультировал сменявших друг друга министров финансов и горнодобывающей промышленности, а также управляющих Резервного банка. Хилгард Мюллер, бывший посол в Лондоне, которого Вервурд назначил министром иностранных дел, был частым собеседником. Возможно, Оппенгеймеру и не нравились частные аудиенции с Вервурдом, и их политические обмены могли носить ожесточенный характер, но на общих публичных площадках им удавалось зарыть топор войны - пусть даже только для видимости. За два месяца до убийства Вервурда Оппенгеймер присутствовал на банкете в честь Вервурда на фондовой бирже Йоханнесбурга. Фотография этих двоих, дружелюбно беседующих, появилась в газете Sunday Express под заголовком "Премьер и миллионер".⁸³ В 1960-е годы зловещий призрак Хоггенхаймера время от времени - со все меньшей регулярностью - вызывался для начисления политических очков, но африканерские архитекторы апартеида и англоязычные капитаны промышленности сосуществовали достаточно мирно, периодически проявляя доброжелательность.
Политические нападки на Оппенгеймера были вызваны как его связями с прогрессистами, так и коммерческими соображениями. Сделка между General Mining и Federale Mynbou вызвала опасения по поводу попыток Anglo кооптировать африканеров. В 1963 году Anglo предложила совместно с Iscor инвестировать в то, что станет Highveld Steel, но государственный производитель стали отклонил предложение по техническим, экономическим и политическим причинам.⁸⁴ Отказ был неразумным, поскольку предприятие дало бы Iscor господство над местной сталелитейной промышленностью. К 1960-м годам в совете директоров Iscor преобладали члены Afrikaner Broederbond - тайного общества, в которое входили министры кабинета министров, государственные служащие, священнослужители, богатые бизнесмены, фермеры и профсоюзные активисты и которое служило опорой для государства апартеида.⁸⁵ Broeders Iscor рассматривали Anglo с подозрением: они считали, что предложения компании были гамбитом, направленным на ослабление контроля африканеров над металлургической отраслью. Совет директоров и руководство Iscor не хотели протягивать руку в бархатных перчатках Anglo, чтобы не быть раздавленными ее железной хваткой. Когда в 1969 году состоялось официальное открытие завода Highveld Steel, председатель совета директоров Iscor Хендрик ван Эк (Hendrik van Eck) почтил своим присутствием это событие, но, как ни странно, на нем не присутствовал ни один министр кабинета министров. Газета Financial Mail отметила, что речи Оппенгеймера и Грэма Боустреда были "осторожными" и направлены на "успокоение политиков".⁸⁶
Премьер и миллионер: HFO с премьер-министром HF Verwoerd (крайний слева) на банкете в Йоханнесбурге на фондовой бирже, июнь 1966 года. (Библиотека Брентхерста)
Критически важно, что первоначальное предложение Anglo к Iscor вызвало расследование могущества и влияния империи Оппенгеймера, проведенное коммерческим директором Iscor и членом Broederbond, профессором PW Hoek. В 1964 году делегация Broederbond обратилась к Вервурду с просьбой начать официальное расследование по поводу огромных активов и роли Anglo в экономике. Однако, как пишет Хенни Серфонтейн в своем раннем разоблачении тайной организации, Вервурд не считал, что такое расследование отвечает интересам республики, и отверг эту идею.⁸⁷ При поддержке правого министра кабинета Альберта Херцога и других высокопоставленных членов Broederbond, включая председателя Broederbond и генерального директора Южноафриканской радиовещательной корпорации доктора Пита Мейера, Хоек все равно добился своего. Он использовал ресурсы Iscor для проведения незаконного расследования в отношении корпорации Anglo American.
Отчет Хоука претендовал на всеобъемлющее обвинение империи Оппенгеймера и пытался раскрыть экономическое удушение Anglo. Призрак "Хоггенхаймера" навис над документом. Хоек нарисовал страшный портрет "британско-еврейских капиталистов... контролирующих нашу экономику".⁸⁸ Англо была достаточно велика, чтобы помешать политике апартеида, предупреждал Хоек. Будучи важнейшим поставщиком ключевых минералов для оборонной промышленности, группа должна быть поставлена под более жесткий контроль правительства. Операционные границы Anglo в Южной Африке должны быть ограничены, а на иностранные компании, такие как Charter Consolidated, наложены ограничения. Короче говоря, в докладе Хоека содержался призыв к государственным мерам, чтобы подрезать крылья Anglo. Но кроме утверждения Хоека о том, что Anglo платит непропорционально низкий уровень налогов, в его выводах не было ничего особенно примечательного (или откровенного). Отчет был завершен после смерти Вервурда и передан преемнику премьер-министра, Б. Я. Ворстеру. Не обращая внимания на его рекомендации, Ворстер держал отчет Хоека в секрете. На самом деле Ворстер предпочитал более примирительный подход к Anglo American. Отчасти это было вызвано осознанием того, что если государство будет преследовать Anglo, то это помешает усилиям Ворстера по улучшению репутации Южной Африки за рубежом. Кроме того, в конце 1960-х годов в Южной Африке началось создание местной оружейной промышленности, и Ворстеру было необходимо сотрудничество Anglo в сталелитейной и машиностроительной отраслях, чтобы она начала развиваться.
Как бы то ни было, к этому моменту линии борьбы между веркрамптами и верлигтами уже были очерчены. Заявления Ворстера об улучшении внешних отношений и укреплении связей с черными государствами, а также его шаги по разрешению расово интегрированным международным спортивным командам играть в Южной Африке выделяли его как верлигта. В мае 1968 года группа "веркрамптов" распространила в Претории два анонимных клеветнических письма, в которых политика Ворстера была названа "либеральной". Херцог становился все более раскольнической фигурой на реакционном фланге Национальной партии, и в августе Ворстер почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы исключить его из своего кабинета. В том же месяце Ворстер был почетным гостем на банкете в Горной палате, где
