«И кто мне даст помогать⁈» — добавил он про себя, досадливо щурясь на закрытый проход в машинный зал. Внешне ворота выглядели так же, как шлюз у сармата за спиной, но распознаватель на входе отказывался пускать Гедимина — как в машзал, так и к щиту управления. «Издеваются они, что ли?»

— Ясно, — протянул Хольгер, проследив за его взглядом, и криво ухмыльнулся. Его лицо было видно почти полностью под лёгким шлемом с символическим респиратором. Он снова оставил где-то тяжёлый скафандр и расхаживал в серебристом комбинезоне с символикой Химблока.

— Опять без защиты? — Гедимин нахмурился.

— Я не на работе, — отмахнулся химик. — А тебе не тяжело всюду её таскать? Спишь ты тоже в ней?

Гедимин мигнул. Последние несколько дней он в самом деле не всегда вспоминал, что скафандр нужно снять — уже который день подряд просыпался через несколько минут, когда рука, вместо того, чтобы прикрыть глаза или почесать щёку, натыкалась на твёрдую обшивку.

— А вдруг разгерметизация? Мы не на Земле, — напомнил он, прислушиваясь к гулу вентиляции. Воздух прокачивался по лабиринтам «Гекаты» и «Койольшауки» непрерывно, расщеплялся углекислый газ, выравнивалась температура, датчики по всему периметру отслеживали микроутечки.

— Если разгерметизация, и её не устранят в кратчайший срок, — задумчиво сощурился Хольгер, — то нам с тобой лучше умереть быстро, всё равно долго не протянем…

— Heta, — буркнул ремонтник — направление разговора ему не нравилось. — Ты за мной пришёл? Смена кончилась?

В реакторном зале было тихо — «атомщики» работали в две смены по двенадцать часов и, по слухам, спали по шесть часов в сутки; сейчас их часы показывали середину рабочего дня, и все сигналы молчали. Двое «научников» вышли в плавно изгибающийся коридор, и два отряда охраны, отделившись от стен, окружили их и вместе с ними направились к транспортному туннелю. Не успели они сделать и трёх шагов, как передатчики Гедимина и Хольгера одновременно загудели и замигали из-под обшивки.

— Константин! — удивился химик, взглянув на экран. — Что-то срочное… А у тебя кто?

— Он, — Гедимин удивился ещё сильнее. — Давно на связь не выходил.

— Идём-идём, — поторопил его Хольгер. — До сих пор он меня «срочно» не вызывал. Тебя, кажется, тоже.

В последний раз, когда Гедимин видел Константина в столовой, тот, болезненно щурясь, поднялся из-за стола при первом появлении ремонтника и молча ушёл, а при встрече в жилом блоке — резко отвернулся и с лязгом захлопнул двери. Поэтому сейчас ремонтнику было слегка не по себе, когда он подходил к столу, за которым сидели Константин и Линкен.

— Быстро ты его нашёл, — сказал взрывник Хольгеру. — Реакторный отсек?

— Где же ещё, — Константин поморщился, бросил на Гедимина быстрый взгляд и снова повернулся к взрывнику. — Завтра получишь ещё один списанный «Шерман».

Линкен широко ухмыльнулся.

— А обещали «Рузвельт».

— Сейчас — нет. Может, через неделю, — сказал Константин, недовольно щурясь. — У тебя ещё два «Фантома»… или ты их уже раздолбал?

— Было бы что долбать, — ухмыльнулся взрывник. — Это всё чушь. Дайте крейсер! Ну нельзя проверять крейсеробой на истребителях! Ассархаддон же умный сармат — что, не понимает⁈

— Что вы там проверяете? — спросил Гедимин. Константин поморщился, зато Линкен развернулся к нему всем корпусом и ухмыльнулся шире прежнего.

— Твои двойные лучи, атомщик. Хороший вышел бластер! А когда я соберу турель…

Он мечтательно вздохнул.

— Ты истратил множество мишеней, — недовольно посмотрел на него Константин. — Получишь свой «Шерман» — и хватит с тебя. Теперь о тебе, Гедимин… Как рука?

Теперь сощурился ремонтник.

— Давно прошла, — буркнул он. — Зачем звал?

— Ассархаддон занят, координацию поручил мне, — Константин наконец посмотрел на него. — Химблок справился — четыреста восемнадцатый готов.

Хольгер изумлённо мигнул.

— В самом деле? С образцом сверяли?

— Да. Соответствует, — кивнул северянин. — Сейчас с ним работают в Инженерном. Дня через три привезут первую партию.

«Инженерный… Они что, за три дня наладят производство? Может, ещё и цех построят?» — Гедимин недоверчиво покачал головой. «Как быстро всё делается…»

— Постой-постой, — Хольгер протянул руку к Константину. — В чём там была загвоздка?

— Омикрон-излучение, — ответил тот. — Масса дозревает под ним до полного застывания.

Хольгер хлопнул ладонью по столу — он в своём лёгком скафандре ещё мог проделывать такие штуки без разрушительных последствий.

— Омикрон! Атомщик, ты был прав. Откуда ты мог знать⁈

— А, с ним всегда так, — Константин, только-только вернувший на лицо спокойное выражение, снова скривился. — Метод тыка, доведённый до совершенства. Может, из-за него наш атомщик всё ещё жив. Иначе — я не понимаю, как с такой тягой к самоубийству…

— Отстань от атомщика, — ровным голосом попросил Линкен. — Давай к делу. Ну, сварили вы это ваше… как его там. Гедимин тут при чём?

— Будешь работать с четыреста восемнадцатым, — сказал северянин, переведя взгляд на Гедимина. — Разберёшься, как переводить омикрон в электричество, и построишь промышленный образец. Для начала — хотя бы для простейшего РИТЭГа. Ассархаддон поручил помогать тебе. Работаем вместе в твоей лаборатории. Ирренций мне на стол не складывать, немытым в «чистый» отсек не входить. Всё ясно?

Гедимин мигнул.

— У меня нет лаборатории, — напомнил он.

— Теперь есть, — нехотя сказал Константин, и его глаза стали ещё темнее. — Завтра увидишь. Ассархаддон ценит тебя, атомщик. Гордись.

14 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Спуск по Вертикали занял больше времени, чем обычно, — сарматы спустились на пять ярусов, прежде чем упёрлись в закрытый люк. «Сколько всего уровней в „Гекате“?» — задумался на секунду Гедимин, но выяснить это ему не дали — Константин, сердито шипя, уже тащил его в один из коридоров,