Шрифт:
Закладка:
Какая мне разница, с кем эта женщина тут забавлялась? Да и Психу столь откровенные подробности, как сыну, ни к чему. Вон, у того плешь краснеет от стыда за мамашу.
Дорожное покрытие ушло левее, сменяясь накатанной грунтовкой. Впереди прорезалась водная синь.
— Нам в кусты, — двусмысленно хмыкнула сидящая за рулём, съезжая на еле заметную колею между деревьев.
В салоне началась тряска от колдобин и выбоин, по кузову зацарапали ветки.
— Добрались…
***
Выполнивший свою функцию автомобиль мы обработали всё тем же сантехническим спреем, извлечённым из-под пассажирского сиденья. Я вообще хотел для надёжности спалить всё к одной бабушке, но Псих высказался против:
— Хочешь пожар устроить? В природоохранной зоне? Сюда же все слетятся и сбегутся. Точно-точно.
— А если упустим что?
— Тебе пшикалки жалко? — ответил он вопросом на вопрос. — Пройдись повторно.
И я, кашляя от разъедающего аромата, продолжил обрабатывать салон и особенно водительское сиденье, на котором случайно обнаружил длинный женский волос.
Рона во всём этом безобразии участия не принимала, грациозно усевшись неподалёку на какой-то пенёк и скучая.
По завершении, то есть, когда в машине стало невозможно находиться от вони, мы захлопнули двери, давая химии ещё немножко поработать на наше преступное благо.
— Никто ничего не забыл? — поинтересовался я для проформы и, получив утвердительные ответы, взвалил рюкзак на плечо.
Сослуживец проделал то же самое, взяв подмышку скомканную тряпку. Женщина поднялась на ноги, сообщив:
— Туда идите. Никуда не сворачивайте. Выберетесь к основному водоёму. Обогнёте его по дуге, и дальше держитесь высоковольтной линии. Увидите… Пройдёте до дороги и возьмёте на общественной стоянке мою любимую машинку. Не поцарапайте!
Туда — это в просвет между деревьями, по поросшей травкой колее. А машинка, соответственно, спорткар.
— Вы остаётесь? — троим в двухместной игрушке не поместиться.
— Да, — с улыбкой отмахнулась Рона. — Меня заберут. Не беспокойся, мальчик. Неподалёку пляж для поклонников обнажённых тел, где никто ни на кого не смотрит. Там и встретят.
Кто — не спросил. Наверняка «милого» приспособила.
— Удачи вам, — попрощался я, поворачиваясь к нетерпеливо поглядывающему в небо Психу.
— Ага, — женщина уже стаскивала верхнюю одежду, повернувшись спиной и демонстрируя отсутствие лифчика. — Не подсматривайте. До встречи дома... Арти!
— Что, мама? — откликнулся тот.
— Будь осторожен.
Ну и семейка... Это я ещё Психа странным считал.
***
Он смеялся. Беззаботно, заливисто, запрокинув голову и держась за живот.
— Мы сделали! Нет, Маяк, ты понимаешь?! Мы — сделали!
Высь мансарды отвечала приглушённым эхом, вторя царящему под её сводами настроению.
— Ты сомневался? — я не испытывал особого душевного подъёма, однако веселье товарища действовала заразительно, подменяя тревожный адреналин в крови освежающими смешинками.
— Что ты... — отмахнулся первый номер. — Верил, как в завтрашний рассвет. Но вот так, внаглую... Я радуюсь, что не стал долго размышлять. Обязательно бы начались сомнения, пустые домыслы... А так нельзя. Я на войне это понял. Иногда нужно действовать быстрее, чем соображать.
— Тем более, при наших скромных возможностях.
— Более чем скромных! — уточнил сослуживец, переходя с громогласного хохота к дробному хихиканью. — Жалко, рассказать никому нельзя.
— Переживём.
— Я бы повторил.
Настала моя очередь истерично ржать, без особых усилий вспоминая все утренние коллизии.
— Без меня. Второй раз можем и не уйти.
— Это да... Будет, что в старости вспомнить, — признал после паузы Псих и спросил, разом уничтожив всё веселье. — Как себя чувствуешь?
Дальше он продолжать не стал, но и так понятно, о чём идёт речь. На Цаха намекает.
— Не знаю, — я искренне пожал плечами. — Меня готовили к тому, что придётся в людей стрелять. Внушали, что идеальных решений не существует и если колеблешься, выбирай то, которое ведёт к цели кратчайшим маршрутом. Довелось в этом убедиться на практике.
Наставник и друг часто закивал.
— Извини, что вновь возвращаюсь к этой теме... В моём случае похоже получилось. Поначалу считаешь себя добрым, возвышенным, свято веришь, что кто угодно способен оступиться или уронить достоинство, но не ты. Праведно убеждён, что смерти достоин только коварный враг. А потом получаешь личное оружие, видишь кровь и кишки всех... и чужих и своих... и осознаёшь, что человеческая жизнь крайне переоценена. Павших быстро забывают, словно их никогда не существовало, а живые превращаются в дикую стаю, мудро направляемую в нужную вожакам сторону. И из башки вылетают все прочитанные книги.
— Угу.
— Ты вызвался стрелять потому, что хотел себе что-то доказать?
— И не помышлял. Моя идея — моя ответственность. Пришло время, я выстрелил. Или ты про внутренние терзания?
— Это тебе ещё предстоит, — невесело усмехнулся сослуживец, ёрзая в удобном кресле. — Вечером. Или ночью. Но ты справишься. Потому что сильный. Ты уже видел смерть, и она для тебя не новость.
— Буду надеяться, что Цах выживет. Он мужчина крепкий. Два выстрела в спину вполне способен пережить.
— Да насрать, если честно, — скривился Псих. — Он — плохой. Мне его не жалко. И, если тебе это поможет, вот моя точка зрения: нельзя убивать безоружных. Не женщин и детей, как принято считать, а безоружных. Женщина или ребёнок способны стрелять не хуже нас с тобой. Цах же — вооружённая личность. Даже если ствола при себе не имел. Он прекрасно осознавал, чем занимается и где служит. Взвешивал риски, осознанно делал то, что делал.
— Вот тут ты не прав. Живым он ценнее.
Сложив губы трубочкой, сослуживец присвистнул и наморщил лоб, переваривая мой довод.
— Согласен. Ценнее. Но всё равно насрать.
— Говно из тебя психолог, — криво улыбнулся я, всей душой ненавидя завязавшийся разговор. — У меня на счету первое покушение на убийство, а ты, вместо успокоения или дружеской поддержки, лекцию для юного киллера устроил.
— Я такой. Потому что Псих, — вернулся товарищ к хорошему настроению. — Это как психолог, только со знаком минус.
— И юморист ты тоже... не очень. Другое скажи. С машиной, на которой мы рывок от паркинга делали, проблемы были?
— Откуда? С ней как по маслу всё устроилось. Высадив тебя у супермаркета, я встретился с мамой и перегнал спорткар туда... где мы его забрали. Мама пошла
