Ладно, для подруги можно и постараться. Бросила в кофе пару горошин перца, как ей нравится, и поставила турку на огонь.

– У тебя вкуснее. Давай мы и на кофе скинемся? Кайа? То есть эсса Ибанес?

– Можно Кайа, – отозвалась девушка тихо.

– Что ты тут делаешь?

– Кофе пьет. – Я намекнула, что не стоит расспрашивать.

Мариса поняла правильно.

– Помощь нужна?

Я сняла турку с огня. Посмотрела на Кайю, та на меня.

– Я… расскажу?

– Марисе можно. Она бы тоже мимо не прошла. Хочешь, я расскажу.

– Да… лучше ты.

– Все просто. Вчера Кайю пытался изнасиловать один из санторинцев. Понятно, у него ничего не получилось, я мимо проходила.

– Ты? – Мариса была в курсе моих планов на вечер.

– Мы.

– Он живой?

– Вполне. За это не переживай, живее всех живых. Но шум поднимать не стоит, ты понимаешь.

Мариса понимала.

Репутация, да…

То ли он захотел, то ли она предложила… этот-то гад в Санторин уедет, да и все, а Кайа тут останется. И ей еще учиться почти три года, и замуж выходить…

– Он шум не поднимет?

– Не знаю, – сгорбилась Кайа. – Вот…

На ладони у нее лежали серьги. Красивые, кстати. Я бы тоже повелась. Витые золотые нити, аметисты, под цвет глаз девушки…

– Их вернуть, наверное, надо?

– Рехнулась? – даже удивилась я.

– Но я…

– Считай, компенсация. Только у себя пока не держи… спрячь куда или на сохранение кому отдай – кому довериться можешь. Лучше даже спрячь. В парке, к примеру. Только не в своей комнате. А то мало ли что!

Для девушки это явно было откровением.

– Что именно?

– Ну, если он дурак, может и скандал поднять. – Я задумалась. – И попросить тебя в жены. Устроят обыск, найдут сережки, решат, что подарок к свадьбе… ты ж нормально не соврешь, постесняешься. Придется того… замуж.

– Не хочу!!! – затрясло Кайю.

Я покачала головой.

– Всем же говорили! Не связывайтесь с санторинцами, таким палец дай, они руку по плечо отгрызут и на шею сядут! Так что… могут потребовать. Наглости хватит.

Мариса фыркнула.

– Что – могут? Мы вчера все вместе сидели у меня в комнате. Платья мерили.

– Лучше у нас. – Олинда вплыла решительно и неотвратимо. – Да, Каэ. Извини, мы все слышали.

В кильватере ее двигались Фатима и Севилла.

– Извиняю.

– Вот. Мерили у меня украшения, делали прически, болтали о мужчинах. Кайа, не расстраивайся. Подумаешь, беда! Все же обошлось, а этого гада мы под стол запинаем.

Кайа откровенно зашмыгала носом.

– Девочки, вы…

– Мы. Не переживай, мы не сволочи. А за своих мы из него сациви сделаем.

Я вздохнула – и принялась разливать очередную порцию кофе. Повадились, понимаешь.

– А что такое сациви? – робко спросила Кайа.

– Это блюдо, в котором мясо варят, жарят и режут, – опошлила я рецепт. – Но варить санторинца мы точно не будем. Кастрюли нет.

– Ну и ладно. Обойдемся. – Олинда махнула изящной ручкой. – Кайа, ты мои побрякушки помнишь?

– Д-да. Ты их постоянно же носишь.

– Вот. Их и мерили. Сначала кольца, потом браслеты, цепочки и серьги. Всем понятно?

Я про себя только улыбнулась. Молодец Олинда. Вот что значит – правильный вектор приложения сил. Не было его? Получите стерву и заразу.

Есть он?

И девушка за своих кого хочешь загрызет. Со всей стервозностью и заразностью.

Хотя мы все загрызем. Перебьется санторинец. За вчерашнее с него мало шкуру спустить и голым в Санторин пустить. Нельзя так делать – и точка.

Если он не дурак – промолчит про вчерашнее. Сделает вид, что ничего не было. А если дурак… сколько им тут еще быть?

– Дней десять.

– Я вслух говорила?

– Да.

– Дожили. Ладно… девочки, придется нам побыть с Кайей. Если что.

Ответом был благодарный взгляд девушки. Ничего, подруга, прорвемся. Кто сказал, что не бывает женской дружбы?

Бывает. Прямо здесь и сейчас.

– Девочки, время. Завтрак-завтрак… ай-лю-лю потом!

– А как быть с упражнениями? – это Фати.

– С нами походит, – отрезала я. – Не переломимся. Кайа, не бойся, если что – просто посидишь рядом, на море полюбуешься. Девочки, на крыло!

– Хорошо.

Синяк, кстати, почти и заметен не был. Вовремя намазали. Но…

– И синяк ты получила вчера. В обед.

– А где?

– Веткой хлестнуло, – ответила Мариса. – В парке.

Кайа согласилась.

Интересно, дурак санторинец или нет? Посмотрим…

* * *

Дурак, кто бы сомневался. Доказательства я получила, считай, сразу, как мы пришли в столовую. Тесной компанией.

Впереди Мариса, рядом с ней, может, на пять сантиметров отставая, Олинда и Севилла, потом мы втроем. Кайа пряталась за всех нас. Куда и надменность девалась?

Хотя я отлично знаю – куда. В неприятностях рассосалась.

Когда за попу прихватят, тут уж не до всякого нехорошего. Выбраться бы!

Санторинцы располагались за своими привилегированными столами. Мой взгляд тут же выцепил одного из них… Ну-ну!

Так бы я его не узнала, но полет по тропинке не прошел для парня даром. Галька только выглядит кругленькой и удобной. Но тот, кого по ней хоть раз протащили, быстро понимает, сколько у нее острых углов.

Если Кайа выглядела вполне прилично, то этот кадр… Синяки темнели, подчеркивая форму бровей, разбитый нос пламенел над красивыми (но тоже разбитыми) губами, глаза торжествующе сверкали, и все это в обрамлении романтических волн белой ткани… красота!

Вот нас заметили. И черные глаза вспыхнули уж вовсе торжеством. Кайа вцепилась в меня так, что больно стало.

– Цыц! – шепнула я. – Расслабься! Улыбаемся! НУ!!!

Получилось неплохо. А пальцы, которые сжались на моей ладони еще крепче, перетерплю.

Его высочество Баязет встал из-за стола.

За ним, весьма недовольный, поднялся ректор.

– Девушки, подойдите сюда.

Ему-то явно хотелось разобраться камерно. Но поди откажи… дипломатия!

Мы послушно прошествовали к столу.

– Эсса Ибанес, эс Мехмет Четин сегодня утром сказал мне, что вы приняли его предложение и согласились ехать с ним в Санторин.

– Н-нет! – пискнула Кайа. – Я не хочу! И не поеду!

Ректор нахмурился.

– Эсса?

Я выдохнула. Кажется, отвертеться не получится.

– Эс Орландо Чавез, моя подруга растерялась. Эсса Ибанес хочет сказать, что предложения эс ей не делал, ни на что она не соглашалась и никуда с ним не поедет. Тем более в гарем.

Ректор посмотрел с благодарностью.

– Эсса Ибанес, все так?

– Д-да. Простите, эс Чавез, я растерялась.

Зато не растерялся санторинец.

– Ты! Это вчера ты была!

Так я и знала, что надо было бить сразу. Нет же, поговорить вздумала… вежливость – зло.

– Я? Вы вчера и мне предложение сделали, эс? А почему я