Шрифт:
Закладка:
Сужаю глаза и недоверчиво смотрю на любимого Хоффмана:
– Прям вот всегда-всегда? На всю жизнь?
– Ну да, – невозмутимо пожимает плечами он.
– И ты так уверенно мне об этом говоришь?
– Да, Ляля.
– Ну тогда женись на мне! – со смешком выдаю я.
Даниил приподнимает брови и, кажется, на время теряет дар речи. По крайней мере, секунды идут, а он ничего мне не отвечает.
– Да шучу я, не принимай близко к сердцу, – тут же смущаюсь я, махнув рукой. – Просто не надо больше говорить такие громкие слова, ладно?
– Думаешь, уела меня сейчас? – недовольно интересуется Даниил.
– Да нет, – со вздохом отвечаю я. – Не собиралась я тебя уедать, это вообще само собой вышло…
– Я понял тебя. Ну а ты сама что скажешь? Как ты относишься ко мне? Может, на самом деле ты переживаешь, что это как раз я тебе через месяц-другой надоем? М, феминистка? Может, это как раз ты несерьёзно ко мне относишься?
Я даже теряюсь немного от его внезапного нападения.
– Нет, это не так, – растерянно хлопаю я ресницами. – Вряд ли ты когда-нибудь мне надоешь.
– Значит, ты бы вышла за меня замуж, если бы я предложил?
– Даниил, что-то у нас какой-то ненормальный с тобой разговор, давай не будем его продолжать?
– Ты не уходи от ответа. Вышла бы?
– Что ты ко мне пристал? Я уже устала тут стоять. И прохладно на улице. Поехали куда-нибудь уже, а?
– Ответь на вопрос, и поедем.
– Да почему я должна отвечать? Вот предложишь по-настоящему, тогда и узнаешь.
Теперь он сужает глаза и очень пристально смотрит на меня.
– Хорошо. Предлагаю. Выходи за меня замуж, Ляля. Ты согласна?
Я возмущенно всплескиваю руками.
– Слушай, ну ты как ребенок просто! Разве можно с тобой серьёзно о чём-то говорить?!
– Я сейчас абсолютно серьёзно у тебя спрашиваю, станешь ты моей женой или нет? – настойчиво повторяет Даниил.
Я смотрю на него во все глаза, судорожно пытаясь сообразить, шутит он сейчас или нет?
– Ну! – торопит Хоффман, сверля меня взглядом из-под вскинутых бровей. – Выйдешь за меня?
В груди странно щекочет. Всё ещё не могу понять, прикалывается мой парень или действительно говорит серьёзно. Но и в том, и в другом случае – разве я могу ответить ему как-то по-другому?
– Да, – пришибленно произношу я, продолжая глупо хлопать ресницами.
Даниил растягивает губы в победной улыбке, обнажая ровный ряд белых зубов. А я с облегчением вздыхаю. Ну конечно, этот засранец шутит! Что ещё от него можно ожидать?
– Рад слышать, Белоснежка. Значит, с меня кольцо, – произносит он, делая шаг ко мне, обнимая за талию и ласково целуя в щеку.
А затем подходит к машине и, наконец, распахивает передо мной дверь.
– Ага, а с меня приданое, которого у меня нет, – невесело отзываюсь я, плюхаясь на сиденье.
Да конечно Хоффман шутит сейчас! Так почему бы не подыграть ему? Я ведь не зануда.
– По-моему, помолвочное кольцо – это очень красивая свадебная традиция. А вот приданое – такая пошлятина, не находишь? – с усмешкой произносит мой кавалер, упираясь ладонью в кузов автомобиля.
– Вообще, да. Если так разобраться, пошлятина ещё та… – киваю я, озадаченно глядя на Даниила снизу вверх.
– Ну и всё тогда, – безапелляционно заявляет он.
А потом наклоняется ко мне так, что наши лица оказываются друг напротив друга. Смотрит в глаза несколько секунд и чувственно целует в губы, заставляя моё сердце вмиг сорваться с привычного ритма.
Несколькими днями позже
Даниил
– Всё, Сергей Петрович? Ко мне вопросов больше нет?
Мы с отцом уже битый час сидим в его кабинете, обсуждая насущные задачи компании, а я всё жду подходящего момента, чтобы сообщить родителю важную новость.
Между тем рабочий день стремительно подходит к концу, и скоро мне нужно будет выезжать за Лялькой. А ещё надо успеть заехать к ювелиру – хочу преподнести Белоснежке особенный подарок.
– Нет, погоди, – отстранённо произносит отец, снова просматривая бумаги. – Я кое-что спросить у тебя хотел… Насчёт Стаса… Что там у вас случилось?
Я невольно вскидываю брови. Неужели этот гад нажаловался на меня отцу?
– В смысле? – уточняю я осторожно.
– Мне нужно понимать, откуда ноги растут у этой вашей взаимной неприязни, – заявляет папа.
Ага, значит, не нажаловался всё-таки на меня Стас. Что ж, ладно, пусть тогда живет. Пока.
– Да нет никакой неприязни, с чего ты взял, – небрежно пожимаю я плечами. – Нормально всё у нас. Со Стасом.
Отец отрывает взгляд от бумаг и переводит свои сканеры на меня.
– Не ври. Я же не слепой. Вижу, что вы друг с другом сквозь зубы разговариваете. Что не поделили?
– Нормально мы разговариваем. А что, мы с ним целоваться при встрече должны?
Отец сужает глаза и несколько секунд испытывает меня своим суровым взглядом. Наверное, так до сих пор и не понял, что на мне его методы уже давно не работают.
– Я тебе что, враг какой-то? Почему просто не сказать как есть, а, Дань?
Да потому что ты сам меня с малых лет учил, что жаловаться нехорошо. И что проблемы свои я должен решать сам, если я, конечно, мужчина. Как-то очень надёжно эти наставления въелись в подкорку, папа.
– Потому что нечего рассказывать, – отвечаю я равнодушно.
– Ладно, – раздраженно вздыхает отец, отворачиваясь к монитору. – Свободен.
Пренебрежение в его голосе напрягает. Но я всё ещё хочу озвучить то, что планировал. Нужно закрыть уже эту задачу и забыть о ней.
– Я тебе кое-что сказать хотел, – выдавливаю я из себя почти через силу.
– Говори.
– Я женюсь.
Родитель вновь удостаивает меня своим вниманием.
– С Виолеттой помирились? – удивлённо произносит он. – Молодец, правильно. Я очень рад.
– Виолетта давно в прошлом. Я на другой девушке женюсь.
Брови отца сначала ползут вверх, затем вновь опускаются и настороженно сходятся над переносицей.
– И кто же она?
– Её зовут Ляля. Если хочешь, могу познакомить.
– Ляля? – выплёвывает родитель. – Это что за имя такое?
Так я и знал, что папа обязательно начнёт меня бесить во время этого разговора. Но не мог же я не поставить его в известность о своей будущей свадьбе?
