Шрифт:
Закладка:
Такие отдельные выводы можно сделать по поводу системы греческих городов, которые были рассыпаны по Ирану, как и по Сирии и Вавилонии, Александром и первыми его наследниками. Помимо имени самого Александра, еще два имени встречаются среди основателей – имена Селевка Никатора и его сына, первого Антиоха. Может быть, отнюдь не случайно то, что в то время, как Александр фигурирует как основатель вдоль всего торгового пути, Селевк и Антиох (если не считать Антиохии в Скифии) не оставили после себя никаких следов к востоку от Мерва и Герата. То, что дальние провинции были под их властью, конечно, несомненно, однако их основная деятельность как основателей поселений, возможно, проходила в Мидии, Парфии и Арии. Невозможно провести границу между городами, основанными Селевком и Антиохом. Активность Антиоха в Иране, несомненно, в значительной степени относилась к тому времени, когда он правил на Востоке как заместитель своего отца, и его деяния могли быть приписаны как ему самому, так и отцу, представителем которого он был.
У нас есть лишь немногие указания о том, из каких элементов состояло население новых городов. Замечательно, что в некоторых поселениях, основанных Александром, группа местных жителей, как сообщается, была инкорпорирована с греческими и македонскими воинами, которые должны были придать городу его эллинский характер. В случае с Александрией Эсхатой нам говорят, что население состояло: 1) из отряда греческих наемников (которых, несомненно, поселили там принудительно); 2) местных жителей, которые добровольно объединились в новом городе; 3) македонских ветеранов, у которых закончился срок службы[939]. Население города или городов близ Александрии на Кавказе состояло из 1) 7000 местных жителей; 2) 3000 лиц, сопровождавших армейские обозы, и 3) всех греческих наемников, которые хотели там поселиться[940]. Точно так же нам говорят о городе, основанном среди оритов, что там поселилась группа арахосийцев[941]. Однако о том, что эллинский характер продолжал господствовать в этих городах, можно предполагать по тому, что об Александрии на Кавказе, как мы видели в буддистских книгах, говорится как о городе ионийцев. Европейские колонисты были, конечно, либо македонцами, либо греческими наемниками – последние, несомненно, происходили в основном из тех греческих областей, которые давали больше всего «солдат удачи» – критян, аркадийцев, этолийцев и так далее, или фессалийских всадников[942], или же они принадлежали к некоторым менее цивилизованным народам Балканского полуострова, фракийцам и иллирийцам, которые предоставляли контингенты войск македонскому царю[943]. Не в первый раз в этих городах сливалось греческое и варварское население[944].
Исключительно интересным документом в связи с этим можно назвать декрет, принятый в Антиохии в Персиде, который был сохранен для нас на камне, найденном в Малой Азии. Он датирован по эпонимному магистрату этого года, которым в этом городе являлся жрец умерших селевкидских царей и правящих царей – Антиоха III и его сына Антиоха: здесь видны обычные формы греческого города-государства – буле и экклесия, γραμματεὺς τῆς βουλῆς, который вносит декрет в народное собрание, и пританы (πρυτάνεις), которые ставят его на голосование. Этот декрет был принят по случаю запроса, посланного Магнесией на Меандре городам восточных провинций, чтобы те признали праздником панэллинского значения тот, что Магнесия праздновала в честь Артемиды Левкофриены. На это Антиохия дает сердечный ответ, восхваляя магнесийцев за рвение в эллинизме и за верность селевкидскому царю. Там также были упомянуты старые дружеские связи между греками Антиохии в Персиде и греками Магнесии: таким образом, проливается некоторый свет на процедуру колонизации. Город Антиохия получил свое название в честь Антиоха I.
Сотера; был ли он основан им самим, или же была переименована более старая колония, мы не знаем; однако Антиох в любом случае старался усилить его новой группой колонистов. Для этого он послал запрос в Магнесию на Меандре (и, видимо, в другие греческие города на западе), чтобы те послали несколько своих граждан. Это дело касалось славы эллинов, и магнесийцы ответили, послав людей, «соответствующих по количеству и отличающихся своей добродетелью», которые должны были воспроизвести греческий образ жизни среди холмов Ирана[945]. И среди этих холмов, несомненно, скрыто множество подобных декретов, ожидающих современного европейского археолога, чтобы тот открыл европейскую цивилизацию, некогда процветавшую тут.
Итак, когда-то в своем долгом прошлом Иран – в том числе регионы, которые сегодня закрыты для европейцев, – на краткое время был под «западной» властью. И просто поразительно наблюдать за тем, как Древний мир столь же ясно сознавал существенную разницу между этим правлениями и духом восточного правления, как и мы сегодня. Тогда для западных правителей так же было характерно стремление к прогрессу, любопытство, желание исследовать природу и условия страны, где они правят, постоянное старание развивать и улучшать. «Разумное управление» (ἐπιμέλεια), которое получали от них эти страны, они не могли получить от азиатских царей. Говоря о Гиркании и Каспии, Страбон говорит о неиспользуемых ресурсах этих регионов, которые не знали разумного управления: «И даже, по словам некоторых, содержат золотоносную землю. Причина такого запустения в том, что сначала властителями гирканцев были варвары, именно мидийцы и персы, а под конец еще хуже их – парфяне». В этой длительной истории период македонского правления был недолгой попыткой перейти к лучшему – но слишком уж недолгой и прерываемой постоянными войнами[946].
Возможно, мы можем представить себе царствования Селевка Никатора и Антиоха Сотера как период, когда новый дух исследования и предприимчивости действовал в Иране. Хотя эти дни и темны для нас, мы видели некоторые указания на эту деятельность – постройка городов и такие работы, как
