class="a">[875]. Обитатели ее, возможно, принадлежали к другому племени, чем иранцы, и холмы здесь, как и в других местах, были в руках непокорных племен – мардов и тапиров. О нескольких «значительных городах» (πόλεις ἀξιόλογοι) здесь, в Гиркании, говорит Страбон, и поскольку названия их местные, то, видимо, мы можем предполагать, что плодородность этой страны благоприятствовала появлению более крупных общин еще до македонского завоевания. Во времена Александра главным городом была Задракарта (возможно, там, где находится современный Астерабад). Полибий в эпоху Антиоха III говорит, что Сиринка являлась резиденцией правительства (βασίλειον)[876], и Страбон использует то же выражение о Тапе[877]. Являются ли они разными названиями одного места – невозможно сказать. Что касается греческих городов в этом регионе – хотя они, конечно, должны были быть, принимая во внимание богатство страны и интерес Селевка и его сына к навигации по Каспийскому морю, – то мы не знаем даже их названий, за исключением Эвмении[878]. Однако стоит отметить, что в Сиринке в 209 г. до н. э. проживала местная греческая община.

Гиркания и Парфия при системе, сложившейся к кончине Александра, находились под властью одного сатрапа, местного жителя, которого в 321 г. до н. э. заменил македонянин Филипп[879]. Это был тот самый человек, которого в 318 г. до н. э. убил Пифон, чтобы поставить на его место своего брата Эвдама. Эвдама почти немедленно изгнали союзные сатрапы, и после триумфа Антигона в 316 г. провинция, судя по всему, была присоединена к Бактрии и стала частью области, управлявшейся Стасанором[880]. Несколько лет спустя вместе с остальным Востоком она перешла к Селевку.

Восточная часть Иранского нагорья состоит, как мы уже сказали, не из центральной пустыни, окруженной горами, но из массы гор, выступающей из Центральной Азии. Основной горный хребет этого массива образует Паропанис (Гиндукуш), а вокруг него расположены провинции, орошаемые реками, стекающими с его вершин. К западу от него, рядом с Парфией, была провинция, обязанная своим названием и жизнью реке Арий, – провинция Ария (древнеперсидское Харайва)[881]. Это название говорит о благодатном контрасте орошенных реками долин с соседней пустошью – горами и пустынями. Это была страна виноградников, одна из шести благословенных областей в «Вендидаде». Здесь Александр начал работу по колонизации, основав Александрию, а старая столица, Артикоана была перестроена более блистательным образом Антиохом I[882]. Из Александрии в Ариане выходило две важные дороги. Одна шла по северной стороне горного массива в Бактрию, другая на юг, в Дрангиану, и оттуда доходила до Индии через Александрию Арахотон (Кандагар)[883]. Александрия Арион была остановкой, через которую практически неизбежно должна была проходить вся торговля между Западным Ираном и землями далее к востоку – узлом, в котором сходилось множество крупных боковых путей мировых коммуникаций[884].

В Арии находилось еще два греческих города, которые говорили об активности селевкидского правительства: Ахея, чей основатель Ахей[885], несомненно, был полководцем и тестем Селевка II (или же более старым Ахеем из той же семьи)[886], и Сотира, названная, видимо, в честь Антиоха I Сотера[887]. Харида, упомянутая у Аппиана[888], должна также была находиться или здесь, или в Парфии.

Два географически отличавшихся от долины Ария региона должны были быть включены в эту сатрапию в том виде, в котором она была размечена при Александре и его наследниках. Несколько к востоку от Ария еще одна река, Марг (современный Мургаб), сходит с гор и втекает в пустыню параллельно с Арием, где ее ждет та же судьба – она уходит в песок. Однако до своего исчезновения Марг образует в пустыне оазис, которые древние называли Маргианой, а сейчас он зовется Мерв. При тщательной ирригации это место превращалось в рай. Оно также причислено к благословенным землям в «Вендидаде». «Рассказывают даже, – пишет Страбон, – что здесь нередко попадаются корни лозы, которые у основания могут охватить только двое людей, а виноградные гроздья в 2 локтя»[889]. Эти выгоды уравновешивало то, что по своему положению оазис был даже больше обычного подвержен опустошениям, которые наносили кочевники пустынь. Александрия, размещенная здесь Александром, фактически была захвачена через несколько лет после своего основания[890]. Город снова поднялся под властью Антиоха I как Антиохия, «Антиохия на водах»[891], которая стояла среди целой сети каналов. Ее новый основатель принял меры предосторожности и окружил весь оазис стеной длиною в 1500 стадиев (примерно в 173 мили)[892]. С тех пор Мерв при разных хозяевах – македонцах, парфянах, магометанах – состязался с жителями пустыни. В конце концов те захватывали все стены. Век за веком на нее бросались орды кочевников, пока с приходом русских не так давно оказалось, что это всего лишь немногим больше, чем груда руин[893].

Другой регион, присоединенный к Арии, находился к югу от нее. Реки на южных склонах афганской страны обычно идут в юго-западном направлении и в конечном счете встречаются в болотистом бассейне Систана, где образуют озеро; размеры его меняются со временем. Это озеро, которое теперь называется Хамун, было известно древним иранцам как Дарайя, «Море», на восточном диалекте – Зарайя, а люди, которые жили вокруг него, именовались даранка или заранка, и эта диалектная вариация породила два греческих названия – дранги и заранги (у Геродота Σαράγγεες). Главный город Дрангианы уже при Александре стал греческой колонией[894] под названием Профтасия, которое одновременно напоминало о раскрытии заговора Филоты и сохраняло что-то из звучания местного имени, передаваемого Стефаном Византийским как Фрада. Это была главная остановка на пути в Индию между Александрией в Ариане (Герат) и Александрией в Арахосии (Кандагар)[895].

Ария наряду с Дрангианой и, возможно, Маргианой на момент кочнины Александра управлялась Стасанором, киприотом из Сол. По разделу в Трипарадисе, когда Стасанора перевели в Бактрию, его место в Арии было занято еще одним киприотом – Стасандром. Этот человек фигурирует среди союзных сатрапов, которые были разбиты Антигоном в 316 г. до н. э., и в случае с Арией Антигон после своей победы смог поменять сатрапа в своих собственных интересах. Эта провинция, прилегавшая в Парфии по главной дороге с востока и запада, возможно, была более доступна, чем Кармания и Бактрия. Протеже Антигона, сначала Эвит, а потом Эвагор[896], заменили Стасандра. Мы не знаем, нашел ли Селевк Эвагора все еще в Александрии Арион, когда он привел эту провинцию под свою власть.

К востоку от Дрангианы лежала Арахосия. Эримант (Хайтумант, современный Хильменд), возможно, отчасти составлял ее границу в какой-то части своего