–Каким образом?

–Чашки на сушильной доске были коричневыми. А Топси сама сказала: «Гостям мы подаем зеленые».

* * *

–Типичная Келли-Энн,– подвела итог Пэт.– Никогда не слушает никого, кроме себя. Топси сказала о чашках Лиз и Тельме, но Келли-Энн пропустила слова матери мимо ушей. Как в тот день в садовом центре, когда она купила нам всем пирожные, не потрудившись узнать, хотим ли мы их или нет.

* * *

–Это была трагедия Келли-Энн,– мрачно сказала Тельма.– Ее воспитывали как принцессу, потакая всем прихотям. У таких людей чувство собственной значимости сильнее моральных принципов. Если они чего-то хотят – по-настоящему хотят, им кажется, это их законное право и они должны получить это или отобрать.

Она помедлила, вспоминая прошлое: молодую женщину, уходящую прочь от коляски.

–Ты сказала «трагедия»,– заметил Тедди.– Любопытный выбор слова.

–Но так и есть. Келли-Энн стала такой, потому что ей потакали родители, она всегда получала то, что хотела. Без этого она не могла быть счастливой. Она никогда не прокладывала свой собственный путь в мире, вместо этого каждый раз выбирая легкий вариант. А мы оба знаем, что не в этом счастье.

–И Келли-Энн хотела именно этого? Смерти матери?

–Нет,– ответила Тельма.– Она хотела денег. Много-много денег.

* * *

–Она всегда полагалась на Топси и Гордона в вопросах денег,– объяснила Лиз.– Топси все время рассказывала, как покупает одно, второе, третье для нее. И Келли-Энн привыкла к этому.

* * *

–Родительский счет,– произнесла Пэт, многозначительно глядя на Лиама, который сардонически улыбнулся в ответ.

–А я думал, деньги исчезли,– заметил Род.– Их же увел Рокки.

–Пропали сбережения Топси, но не дом. Он стоит не меньше полумиллиона. Но пришло бы время, когда все эти деньги ушли бы на уход за Топси – возможно, долгие годы, и Келли-Энн ничего бы не досталось. Она наслушалась историй Паулы, как это было с ее матерью, и представляла себе примерную картину.

* * *

–Но зачем?– недоумевал Тедди, разрезая пиццу кальцоне.– Зачем идти на такие ужасные меры? Она была в долгах?

–О нет,– протянула Тельма, и муж поднял на нее взгляд.

–Тогда почему?

–Любовь.– Что-то в ее тоне внезапно напомнило Тедди о Тельме в роли Бланш Дюбуа много лет тому назад.

Тельма помедлила, не обращая внимания на карбонару с лососем; вместо этого она представила фигуру у ворот, запрокинутое лицо с ореолом золотых волос и пристальный, страстный взгляд.

Как же вы еще молоды! Как вы молоды!

–Любовь,– повторила она.

* * *

–Келли-Энн не была дурой,– сказала Пэт.– Она знала, ей уже за сорок, и, видя, что произошло с Льоретом и Несс, понимала: ей понадобится больше, чем она сама, чтобы удержать Льорета. Возможно, она уже заметила признаки того, что он теряет интерес. Поэтому ей нужны были деньги, много денег, чтобы вложиться в его бизнес и удержать парня при себе. Хотя, конечно, после того как Льорет рассказал ей, что был у Топси и забрал ее банковскую карту, она приобрела больше власти над ним. Возможно, именно поэтому Келли-Энн заставила его порвать с Несс. Йоркширское побережье, жди нас.– Несмотря на мрачный вид, она уже предвкушала, как завтра купит блузку, которую видела в витрине магазина.

* * *

–И что, у нее был шанс?– спросил Дерек.

Лиз вспомнила воодушевление, с которым Келли-Энн расписывала свои планы: дом на берегу моря, огромные окна, светлые комнаты.

Это моя единственная мечта, Лиз…

В памяти всплыли другие образы: студия в Ричмонде, ветеринар, ледяная скульптура и струнный квартет, играющий «Мое сердце будет биться дальше».

А затем – еще один образ: молодой человек на полу, поглощенный своим телефоном, и мрачное выражение лица Келли-Энн… тот момент, когда она поняла, что ей придется убить свою мать, чтобы удержать его.

–Нет,– ответила Лиз.

* * *

–Возможно, все не так уж плохо,– протянула Пэт. Она пила уже второй бокал красного. К ним на ужин (тушеные артишоки) заглянет Индия, а Эндрю позвонил и сказал, что приедет домой на выходные. Она может позволить себе быть милосердной.

–Эта женщина убила свою мать,– подчеркнул Лиам.

Пэт вспомнила слова Тельмы о самооправдании.

–Вероятно, она убедила себя, что дарит ей легкий выход. Избавляет от ужасной болезни. Но конечно, ирония в том, что на самом деле жизнь Топси была не такой уж плохой, пока нет. Она находилась на ранней стадии болезни.

* * *

–У нее оставалось много хороших дней,– вздохнула Тельма.– Много хороших, счастливых дней.

* * *

–Келли-Энн не видела или не хотела видеть, что хорошего было в жизни Топси, например обеденный клуб,– пояснила Лиз.– С другой стороны, она едва ли знала, что Топси туда ходит. Она слышала только рассказы Паулы. А Паула примеряла на все свой собственный опыт с матерью.

* * *

–И конечно, когда Рокки поймали, Келли-Энн осознала ужасную правду… Ей не нужно было убивать Топси. Вот почему она была так опустошена, когда я видела ее той ночью. Она поняла, что зря убила собственную мать.

Тедди покачал головой. Он только что заказал второй графин вина.

–Вся эта история кажется мне такой…– Он нахмурился, подыскивая подходящие слова.– Такой хладнокровной. Планирование, ложь.

–Возможно,– отозвалась Тельма, вспомнив удрученную фигуру на кладбище.– Возможно, когда речь касалась планирования… но не исполнения.

Келли-Энн увидела объект любви и стала думать, как его заполучить. Тельма вспомнила дрожащую от страха молодую женщину на скамейке у собора – зная, что ей это сойдет с рук, она бы забрала чужого ребенка.

Тельма посмотрела на Тедди. В рассеянном свете «Валентино» он казался все тем же прямодушным светловолосым игроком в регби, которого она встретила много лет назад. Бог был очень добр к ней.

–Все возвращается к тому, что ты сказал в тот вечер после спектакля,– заметила она.– Заурядное зло.