Первые, кто это услышал, не поверили – либо их не волновало. Но в результате какая-то девица, которую Деннис Уолс пытался впечатлить, пошла в школу и все рассказала подруге, та рассказала кому-то еще, а тот в итоге решил, что, может, об этом стоит услышать кому следует. И когда в отделе убийств загорелась телефонная линия 2100, трубку взял Рик Джеймс.

– За расследование я сделал правильно только одно, – скажет потом Джеймс, старший по убийству Карен Смит. – Взял трубку.

По правде говоря, не только. С помощью прикомандированных сотрудников Джеймс потянул за каждую ниточку, проверял и перепроверял все, что рассказывали коллеги, парни и родные Карен Смит. Целыми днями читал журналы компании такси в поисках необычного места или оплаты. Часами просиживал за столом, слушая записи переговоров диспетчеров и пытаясь определить место, куда заезжала Карен Смит перед тем, как исчезнуть в лесах Северо-Западного Балтимора. Перебрал все недавние отчеты города и округов об ограблениях таксистов или нападениях на них, а также старые отчеты об ограблениях в окрестностях Северо-Запада. Узнав, что у одного из парней жертвы зависимость от кокаина, прессовал того на нескольких допросах. Проверил алиби. Допросил всех его знакомых. Затем снова привез в центр и накинулся: вы же не ладили, да? А она хорошо зарабатывала, да? А ты много тратил, да?

Даже Дональд Уорден, самый суровый судья молодого поколения детективов, остался под впечатлением от стараний напарника.

– Учится, – сказал Уорден, наблюдая за следствием издали, – учится тому, что значит быть детективом.

Рик Джеймс сделал все вообразимое, чтобы раскрыть дело, и все же, когда наконец зазвонил телефон, в двух толстых папках по убийству таксистки не было ни слова о Деннисе Фрэнке Уолсе. Как и о Клинтоне Батлере – двадцатидвухлетнем чуде в перьях, задумавшем убийство и нанесшем смертельный удар. В таком повороте нет ничего необычного, никакой особой морали для детектива. Просто хрестоматийный пример Пятого правила из руководства убойного отдела, гласящего:

Хорошо, когда ты хорош; еще лучше, когда ты везуч.

Джеймс вообще-то собирался с утра в аэропорт, чтобы лететь на неделю в отпуск, когда детективы наконец отыскали Уолса и привезли в центр. Он выдал все убийство меньше чем за час допроса, когда Эдди Браун и два прикомандированных сотрудника предложили ему самый очевидный Выход. Ты ее не бил – это все Клинтон, заверили они, и Уолс заглотил наживку по самую удочку. Нет, сэр, он и грабить-то не хотел. Это Клинтон придумал, и еще обзывался, когда Уолс сначала не согласился. Ему даже денег не досталось – их забрал Клинтон, заявив, что он сам все сделал, и оставил Уолсу только брюлики. Когда жертва потеряла сознание от страха, это Клинтон оттащил ее из такси по тропинке в лесу, Клинтон нашел ветку, Клинтон брал его на слабо, а потом дразнил, когда Деннис не согласился. И это, наконец, Клинтон Батлер размозжил ей голову палкой.

В конце концов, единственное, что взял на себя Уолс, – это он, а не Клинтон, стянул с бессознательной жертвы штаны и попытался заняться с ней оральным сексом. А Клинтон – гомосексуал, заверил Уолс детективов. Ему это не нужно.

Когда Уолс расписался, детективы спросили об украшениях. Мы верим в то, что ты рассказал, заявил Браун, но нам нужен какой-то знак доброй воли. Доказательство, что ты говоришь правду. И Уолс закивал, с чего-то вдруг поверив, что если вернуть часы и ожерелье покойницы, то он заслужит свободу.

Дело Карен Смит, раскрытое скорее благодаря случаю, чем упорству, среди прочих стало посланием для Тома Пеллегрини. Как Джеймс с головой ушел в детали смерти таксистки, так и он без конца прокручивал в голове убийство Латонии Уоллес. И чего ради? По́том и логикой можно раскрыть дело в драгоценные дни после убийства, но потом – кто ж, блин, знает? Иногда дело раскалывает запоздалый звонок. Иногда исход меняет всплывающая связь с другим преступлением, совпадение по баллистике или отпечаткам. Впрочем, гораздо чаще дело, провисевшее месяц, останется висеть уже навсегда. Из шести убийств женщин, надоумивших верхушку департамента создать спецгруппу по Северо-Западу, дело Карен Смит будет лишь одним из двух, которые закончатся арестом, и единственным, доведенным до суда. К концу марта приданные сотрудники по другим пяти делам уже вернутся в свои районы; папки снова окажутся в картотеке – толще, чем раньше, но ничем не лучше.

Только у Пеллегрини нет времени делать выводы из убийств Северо-Запада. В ночь признания Денниса Уолса он выезжает на огнестрелы и перечитывает внутренние отчеты по Латонии Уоллес. Вообще-то когда в убойный привозят Уолса и печатают ордер на Клинтона Батлера, он на вызове. И уже давно дома, когда ранним утром Эдди Браун, довольный победой, отправляет возвращенные драгоценности в отдел вещдоков и выставляет на аукцион возможность сказать Деннису Уолсу, что его тоже привлекут за убийство первой степени.

– Эй, – говорит Браун у двери в допросную, – кому-то надо зайти и сказать дурачку, что он никуда не денется. А то он все просит подвезти его до дома.

– Давай я, – предлагает с улыбкой Маккартер.

– Вперед.

Маккартер заходит в большую допросную и закрывает за собой. Сцена за зарешеченным окошком кажется идеальной пантомимой: губы Маккартера движутся, его руки лежат на боках. Уолс качает головой, плачет, умоляет. Маккартер отмахивается, все еще с улыбкой поворачивает ручку, возвращается в коридор.

– Вот же дурень бестолковый, – говорит он, закрывая дверь.

Вторник, 5 апреля

Через два месяца после убийства Латонии Уоллес остается только Том Пеллегрини.

Гарри Эджертон, младший по делу, уходит к Бертине Сильвер помогать допрашивать ее лучшего подозреваемого по январскому убийству Бренды Томпсон, найденной зарезанной в машине на Гаррисон-бульваре. Эдди Брауна внезапно увлек за собой прорыв в деле Карен Смит, после чего он перешел к новым убийствам. И Джей Лэндсман – такой же следователь по делу Латонии Уоллес, как и остальные, – тоже пропал. Другого никто и не ждал: на нем целая группа, и в следующие три недели ночной смены все его детективы работают над свежей волной убийств.

Ушли и приданные сотрудники – вернулись в свои спецподразделения или к начальникам районов, одолжившим их убойному для расследования убийства девочки. Сначала ушли люди из спецподразделений, затем молодые районные детективы, потом люди из Центрального, и, наконец, – двое полицейских в штатском из Южного района. Медленно, неминуемо следствие по делу Латонии Уоллес стало прерогативой лишь одного