Шрифт:
Закладка:
Проблема была хорошо известна чиновникам. Первые известные нам предложения о повышении цен на мясо-молочную продукцию звучали на заседаниях Госплана как минимум в апреле 1973 года[748].
Однако когда председатель Госплана Николай Байбаков по предложению Коссова вынес на заседание Совета министров СССР предложение повысить цены на мясо, а компенсацию поровну раздать населению для повышения его покупательной способности, его речь вызвала продолжительную паузу присутствующих. После чего Косыгин заявил, что такого вопроса в повестке не значилось, а значит, и его обсуждения не было[749].
Так или иначе, в рамках реформ Косыгин пошел только на увеличение оптовых и закупочных цен. Что касается розничных цен, он позднее соглашался только на повышение цен на товары и услуги, потребляемые обеспеченными категориями советских граждан.
Павлов считает, что хрущевского повышения розничных цен в начале 1960-х и роста доходов бюджета от экспорта нефти и газа хватило для поддержания экономики на плаву до начала 1980-х годов. Только тогда вопрос цен превратился в «тромб» для экономического развития и окончательно его остановил. К тому моменту в руководстве экономических ведомств вопрос о ценах обсуждался уже очень активно. Однако мнения по нему разделились. Например, председатель Госкомцен (1975–1986) Николай Глушков был против повышения, его первый заместитель Анатолий Комин — за. Аналогично было в Госплане и Минфине[750]. Слухи о планах повысить цены периодически распространялись в обществе, приводя к потребительской панике, вымывающей товары из магазинов[751].
Сбережения граждан в то же время подтачивала инфляция. Как уже говорилось выше, в 1974 году перед намеченным повышением цен выяснилось, что по целому ряду групп товаров цены в СССР выросли за 1968–1973 годы на 10 % и более. Соответственно, один из помощников Брежнева в своей записке на его имя требовал не повышать, а понижать цены[752].
Это было не удивительно, поскольку рост зарплат у рабочих и служащих составил за 1966–1971 годы 26 % (против планируемых 20 %), а у колхозников 42 % (вместо планируемых 35–40 %)[753]. Однако дальнейший стремительный рост «реальных доходов» населения — в среднем на 5 % год, при падении темпов роста промышленного и сельскохозяйственного производства и колоссальных расходах на нерыночные отрасли (прежде всего оборонные), — приводил к необходимости регулярно повышать цены на целые группы «престижных» товаров и услуг и скрыто повышать их на товары массового спроса, что приводило к ухудшению их качества и сокращению их объема и веса. Деньги активно изымались у населения за счет продажи культурного продукта (кино, художественной литературы, общесоюзной прессы, грампластинок) с высокой наценкой[754].
Вместе с тем по мере выпуска все большего количества сложных потребительских товаров (прежде всего предприятиями ВПК) и удовлетворения высокого спроса в первой половине 1970-х активно снижались цены на устаревшие модели электротоваров (телевизоры, радиоприемники, магнитофоны, холодильники), искусственные ткани, немодную обувь и одежду, индивидуальный колесный транспорт (велосипеды, мопеды, мотоциклы), часы, товары бытовой химии, игрушки и так далее. Подобные снижения цен в 1971–1986 годах проводились практически ежегодно (кроме 1976 и 1982 годов) и в этом отношении были настолько рутинным явлением, что современники о них не вспоминают. В том числе они сопровождали все повышения цен, о которых речь пойдет далее. Причина социального забвения этих снижений очевидна. Снижались цены на продукцию, не пользовавшуюся особым спросом, немодную, некачественную, устаревшую и продававшуюся по завышенным ценам. При этом цена на эти вещи снижалась не настолько сильно, чтобы серьезно порадовать потенциальных покупателей.
Хотя повышения цен в 1970-е в социальной памяти (если судить по публикациям в СМИ и блогах) принято отсчитывать от 1977 года, реально они начались с 1973 года. Именно тогда подорожали три вида товаров — рыба ценных пород, меха, крепкий алкоголь[755]. Этот список дает возможность поговорить о трех основных причинах вообще повышать цены в 1970–1980-е годы на товары, себестоимость которых была заведомо, в несколько раз, выше цен, по которым они продавались в розницу.
Дорогая рыба и икра были символом роскошной жизни, торжества и находили себе применение прежде всего в ресторанах и дорогих буфетах (например, театральных). Сверхпотребление (по советским меркам) начинало беспокоить власть, которая видела появление нового слоя богатых людей в стране и исчезновение из открытой продажи символов роскошной жизни — от ценных ювелирных изделий до дорогих продуктов и коньяков. Повышение государственной цены не только было способом вернуть их на прилавки, но и позволяло получить в бюджет ту прибыль, которую зарабатывали деятели советской торговли на их незаконной перепродаже.
Меха помимо престижного потребления имели инвестиционное значение — как на внутреннем, так и на внешнем рынке. Внутри их скупали нувориши, поскольку меха несложно было впоследствии перепродать или дать в качестве платы за услугу (в том числе и в качестве взятки). Однако с увеличением международных контактов СССР, появлением десятков тысяч советских граждан, ежегодно выезжающих за границу (моряков, строителей, технических экспертов, военных, дипломатов, торговых работников, туристов, водителей грузовиков «Совтрансавто», журналистов), и тысяч иностранцев, живущих в СССР, но регулярно выезжающих к себе на родину (дипломатов, представителей западных компаний, студентов, специалистов по наладке оборудования, журналистов), ликвидные для продажи на Западе и Востоке товары (а русские меха к ним относились в первую очередь) начинали все чаще покидать страну помимо государственной монополии, целью которой была продажа товара по наиболее высокой цене в свободно конвертируемой валюте. Те же меха союзное правительство если и разрешало продавать на внутреннем рынке, то только избранным категориям граждан, так что российскому Совмину в конце 1970-х пришлось побороться за то, чтобы меха вообще появились в открытой продаже[756].
И, наконец, крепкий алкоголь имел значение универсального подакцизного товара — законной формы дополнительного налогообложения граждан во всем мире.
Но мер 1973 года и последующего подорожания женской одежды (1974), серебра и мельхиора (1976) было явно недостаточно[757]. Ко второй половине 1970-х в руководстве страны сложился консенсунс, что повышение розничных цен на более широкий круг товаров неизбежно.
Однако предложения Госплана в 1977 году заморозить рост зарплат, ликвидировать премии и повысить цены на алкоголь были отвергнуты. Взамен Политбюро предложило увеличить производство дорогостоящих потребительских товаров (бытовой техники), о чем было проще заявить, чем добиться; и увеличить закупки импортных товаров[758].
Другие предложения Госплана прошли. 1 апреля 1977 года были повышены цены на ковры, хрусталь, шелк, книги, авиабилеты и проезд в такси. Спокойное отношение
