сидела, приоткрыв рот от удивления и вглядываясь в уже пустующую аллею. Невозможно. Но это он. Он! Я поднялась. И села обратно. Демоновы туфли, совсем забыла о них. Еще несколько капель было потрачено на то, чтобы всунуть ноги в белоснежные орудия пыток. Подобрав юбки, чтобы те не путались, я поспешила следом, но на третьем повороте поняла, что я Сильвия и его спутницу потеряла. Демоновы туфли! Бездна на голову тех, кто придумал, что женщина должна в свет выходить в обуви на каблуке не ниже двух пальцев! Я была в отчаянии. И окрыленная надеждой. В голове то и дело появлялись безумные идеи. Так что пришлось вернуться к насиженной лавочке, чтобы перевести дыхание и успокоиться. Благо место все еще оставалось свободным.

Немного погодя я решила, что наиболее разумно для меня сейчас вернуться ко двору и обратиться к ищейкам. С этой мыслью я и поспешила на выход с территории академии. И все бы ничего, но меня ждал еще один сюрприз. По дороге я сломала каблук. А следом и подвернула ногу. При других обстоятельствах подобная неприятность могла бы замедлить мое передвижение и придать решимости убраться с территории учебного заведения, которое мне сегодня уже второй раз, если не третий, подкладывает свинью. В любой другой день. Но сегодня сломанный каблук и больная лодыжка вынудили меня опуститься на землю посреди улицы и с трехслойным, как свадебный торт, ругательством запустить теми самими туфлями в ближайшие кусты. В которых, разумеется, нашлись свидетели моего дурного поведения. Спасало меня лишь то, что свидетели явно не спешили возмутиться происходящим, ведь и их не совсем подобающий вид, открывался мне. Чего стоила только расстегнутая рубашка молодого человека. О том, как выглядела девица, что пряталась за ним, о, я даже немного позавидовала, находясь между злостью и отчаянием. И чулок, как белый флаг, развевался над их головами, свисая с ветки. Я вздохнула. Истерику придется перенести в кабинет. С тем и покинула парк, а следом и саму академию, призвав наемного извозчика. И лишь в повозке заметила, что я босая. Еще одна недопустимая промашка. В таком виде ко двору возвращаться нельзя. Выбор был небольшой: гостиница или городской дом моей семьи. Гостиница была не самой лучшей идеей. Поселяться в дешевое заведение — дурной тон. В дорогое — с таким же успехом можно отправляться босиком ко двору. Оставался дом на Глайд-авеню. На то время, что семья отсутствовала, дом всегда закрывали, оставляя присматривать за ним пожилую чету, которая служила семье из поколения в поколение. Мой выбор был в пользу дома. Если выбор вообще был.

Оказавшись на Глайд-авеню, я попросила извозчика остановиться у входа для прислуги. Центральный вход наверняка закрыт, а блуждать вокруг дома в поисках миссис или мистера Нотт мне меньше всего хотелось. Рассчитавшись, я проскользнула во двор. В доме залаяла собака. Не очень приятный сюрприз. Животных я любила, но, если слуги не подоспеют вовремя, мне бы не хотелось карабкаться сегодня еще и по деревьям, спасаясь от острых зубов защитника моего же дома. Постучала, собака залаяла громче, но все же достаточно далеко. Наверное, закрыта в одной из комнат. Это хорошо. Постучала еще раз. Намного громче.

— Вам чего? — ткнули мне в спину чем-то твердым с тупым концом. Осторожно обернувшись, увидела конопатую девицу с толстой косой наперевес, у которой в руках были грабли. Грозное оружие.

— Ойка?

— Леди? — В ее глазах мелькнуло узнавание. Я же ее узнала сразу. Кому как не дочери семейства Нотт встречать свою госпожу?

Ойка была рада мне как родной. Они с родителями то и дело гадали, не случилось ли что-то плохое и со мной. Хотя поверенный уведомил управляющего имением, а тот, в свою очередь, всех слуг, от городского дома до прибережных владений семьи, что я жива-здорова. Но, когда наследница не появилась ни на следующий день, ни спустя месяц, слухи пошли, и все печальные. Не помогало даже то, что поверенный был уведомлен от имени самого короля, что наследная герцогиня находится при дворе по его велению.

Оказавшись в доме моего детства, первым делом я поспешила в свою старую комнату. Попутно познакомившись с молодым кобелем по имени Грехт. Он был черноухим белоснежным псом неопределенной породы. Крупный, с длинным лохматым хвостом и синими глазами, пес смотрелся на удивление гармонично в окружающей его обстановке. Новый друг старательно меня обнюхал, а после, не успела я и шага сделать, как кинулся вылизывать мне лицо. Оказалось, когда его подобрали совсем щенком, с разрешения папеньки, псу были пожертвованы кое-какие мои старые вещи, в том числе одеяло, мягкая игрушка в виде медвежонка и парочка детских подушек. Так что мой запах для пса был не только знакомым, но и родным. А отсюда и приветствие как своей любимой игрушки. Придется этому молодому человеку доказывать, что я не просто член стаи, но и ее глава. Что же, трудностей я никогда не боялась. Никогда, правда, и не искала их. Но и не избегала. Тем более это малейшая из моих проблем на сегодняшний день.

Найдя в комнате более-менее удобные туфли и сменив платье на одно из старых, в которое не только влезла, но и пришлось утягиваться пояском, я приступила к своим обязанностям хозяйки дома. Родители Ойки, по ее словам, должны прибыть послезавтра. Кто-то из родных помер, и чета отправилась на похороны, оставив девушку за старшую. Далее были распоряжения по уборке и найму дополнительной прислуги. Девчонка обещала разобраться со всем сама, а причин не доверять ей у меня не было.

Перебравшись в кабинет отца, я наконец-то смогла уделить время себе и своим личным переживаниям. Попросив у Ойки чая на успокоительных травах, сделала ревизию бара отца. Одни вина, водка и ничего похожего на коньяк. Родитель считал, что франкцийский горячительный напиток провоцирует дурные наклонности. Будто склонности франкцийцев как-то были связаны и с тем, что они производили.

Пришлось цедить вино. Душу порадовала Ойка, которая вместе с чаем принесла целый поднос горячей сдобы. Будем заедать нервы сладким. Или не стоит? С сожалением взглянула на свою талию. Предстать перед Сильвием во вновь округлившемся виде не хотелось.

Взялась за чернила и бумагу. Написала письмо Сиятельным. Уточнив, что перебираюсь в городской дом в связи с тем, что дела семьи серьезно пострадали после смерти близких и моего отсутствия. Обещала прибыть ко двору на следующий день, чтобы организовать переезд. А также для личного разговора с Эвадо. Первая мысль была о том, чтобы поговорить с ним, сказать, что