издеваться, иль пускай сиянья звезд мне больше не видеть, если я тебе позволю хоть одну из этих нежных девушек обидеть. Силу рук моих, лишь с виду не мощных, изведаешь раньше, чем Посейдон, сотрясающий землю, так потопит этот корабль, что не утонем лишь мы — афиняне.

Так Тесей сказал и замолчал, угрожающе глядя на Миноса синими, как окружающее море, глазами. И замерли моряки и юные жертвы застыли пред этой отвагою дерзкой… Но Гелия зять, оглядев вдруг начавшее покрываться пенными волнами бескрайнее море, так не доверчиво говорит:

— О Зевс, о мой прадед могучий, с небес своих метни жгучую молнию в знак того, что меня, как потомка, любишь и слышишь! Ты же, афинский герой, коль точно Эфра тебя от Колебателя суши чернокудрого Посейдона родила в Трезене, вот эту златую красу, которая на моем пальце сияет, отважно в отцовский чертог снизойдя, достанешь нам из бурной пучины.

Минос свое кольцо в воду с силой бросает. В тот же миг внял горделивой молитве Кронид без меры могучий и правнуку, людям на диво, почет породил. Он молнией яркой брызнул из тучи, — и славою полный воспрянул царь Кносса, надменное его сердце взыграло, и мощную руку в эфир голубой воздел он, а речь высокомерно так зазвучала:

— Ты ныне узрел, афинский герой, как взыскан дарами Зевса я, спустись же и ты смело за долей своей к Властителю тяжко гремящих морей, и, славой твоею бряцая, море пусть вокруг загудит коль ему повелит отец твой державный.

Тесей понял мгновенно, что, если он не достанет из моря кольцо Миноса, то его наглая дерзость будет жестоко наказана, и юный герой, не раздумывая, прыгнул через борт корабля и погрузился в воду вниз головой.

С лаской приемлет героя водный чертог, а в Миносе мужество тает: триеру велит он на веслах держать, и Тесею вдогонку кричит:

— Тебе ли, о смертный, Могучей Судьбы избежать?

И на волнах качался корабль чернобокий, покорный устам Бореады… И в страхе теснилась у борта молодежь афинян, все бросали тоскливые взгляды на пену морскую, в которой скрылся их предводитель герой. Из юных глаз афинянок горячие слезы сбегали порой в туманном предчувствии будущих тяжких насилий, но глаза юношей оставались сухими…

Мифографы говорят, что Тесея дельфины, быстрейшие питомцы морей, в чертог Посейдона мигом примчали. Там он златого Нерея узрел дочерей: тела их, как серебро, сияли… они хороводы водили и, мерным движеньем чаруя сердца, сребрились их, похожие на рыбьи хвосты, гибкие ноги. Благочестивая супруга отца, почтила Тесея, в пурпур одев, и на русые кудри герою надела венец, а на палец — принесенное тружениками дельфинами кольцо Крита владыки…

Через много лет царь лапифов Пирифой говорил, что его возлюбленный друг Тесей сам ему неоднократно рассказывал, что ему с кольцом Миноса просто повезло: место было не глубокое, вода прозрачная, на небе яркое солнце, и он, нырнув, сразу издали увидел блеснувшее золото на фоне зеленых морских водорослей. Кольцо не опустилось на дно и покоилось на переплетающихся стеблях высоких растений. Ему не потребовалось даже все его искусство выдающегося ныряльщика, чтобы взять в руку кольцо, он даже успел голову себе увенчать водорослями, как пальмовой ветвью.

И все на корабле узрели, что диво свершилось… для бога оно — простое желанье, для смертного великое чудо: у острой груди корабельной, — к горести и тяжким думам недоверчивого царя Крита, Тесей невредим появился… Эрибея и другие юницы, что утренней краше Зари, восторгом были объяты нежданным, веселые крики подъяли, и море вокруг загудело, пеан их повторяя, что лился радостно и свободно из уст молодых…

Тесей взошел на корабль не только с кольцом Миноса на руке, но и с непустой головой — то ли с настоящей короной, возложенной на его голову самой Амфитритой, царицей морской, то ли с венком из морских водорослей, который он сам на себя водрузил. При этом то ли среброногие нереиды, то ли дельфины, резвясь в воде и играя, проводили судно до самой гавани Кносса.

118. Тавр и Минос Второй

Другие о том, как Тесей нырял за кольцом, рассказывают иную историю, чем Вакхилид. Они говорят, что город Кекропа сам отправил на тридцативесельном корабле свою молодежь — 13 афинских подростков и Тесея на Крит к Миносу, который, не вылезая из носилок, встретил их чернобокое судно под черными парусами в кносской гавани.

Когда корабль с живой данью пришвартовался у высокого каменного причала, там кишела большая толпа критян, пришедших посмотреть на прибывших молодых афинян. Семерых девушек и семерых юношей, среди которых был и Тесей, вывели на пирс и оставили стоять под жарким критским солнцем. Зеваки шушукались и хихикали, многие заключали пари на их жизнь. Тесей был готов к смерти, но не был готов к позору, ибо к ним относились как к обычным презираемым всеми рабам.

Вдруг громко и резко взревел рог, и все головы повернулись вверх по крутой улице, откуда спускались люди с носилками. По тому, как расступилась толпа, можно было догадаться, что прибыли важные господа. Самым важным был кто-то в последних позолоченных носилках, который не вышел, а остался сидеть в них, чуть приоткрыв занавески.

За носилками подъехала богато прибранная повозка, на которой под балдахином на кресле, похожим на трон, сидел смуглый грузный человек сильного вида в панцире и с мечом, но без шлема. По тому, как почтительно его все приветствовали, прикладывая ладони ко лбам, можно было понять, что это либо сам Минос, либо кто-то из его ближайшего окружения. Из разговоров в толпе Тесей понял, что это был не Минос, в повозке подъехал Тавр, военачальник Миноса и любовник его жены Пасифаи.

Тесей перед отплытием, расспросил ученых людей, углубил свои знания о Крите. Он узнал, что во время царствования Астериона на Крите, Зевс, похитив в Финикии Европу и перевезя ее на Крит верхом на быке, сочетался, возлежав с ней под платаном у Гортины, и та родила трех сыновей — Миноса, Радаманфа и Сарпедона.

Некоторые, как Диодор Сицилийский, говорят, что после этого Европа стала женой Астерия, царя Крита, который, будучи бездетным, усыновил сыновей Зевса, а затем и передал им по наследству царскую власть. Радаманф составил для критян законы, а Минос унаследовал царскую власть и женился на Итоне, дочери Ликтия, которая родила ему Ликастия. Последний, унаследовав царство, женился на Иде, дочери Корибанта, и та родила ему Миноса Второго, которого некоторые считают сыном, а не правнуком Зевса. Этот Минос