называется христианскою, должен лежать в христианстве — и нигде более, все остальное должно быть рассматриваемо как среда и условия, в которых совершается течение жизни церковной. — Нужно еще сказать, что объяснение многих явлений в церкви влиянием платонизма или неоплатонизма у Мосгейма слишком мелочно и придирчиво. Он хочет объяснить из постороннего влияния каждую частность, каждую подробность, но это натяжка и односторонность.

В числе внешних достоинств истории Мосгейма нужно поставить то, что она делает собой попытку, не покидая рассмотрения исторического материала по векам, разделить историю церкви на периоды. Разделение истории церкви на периоды, которые обхватывают собою большее или меньшее число веков как одно целое, было прогрессом в исторической науке; такое отношение показывает, что история от частностей начинает возвышаться до общих воззрений. Таких периодов насчитывает Мосгейм 4: от начала церкви до Константина Вел., от Константина до Карла Вел., от Карла до реформации, от реформации до времен, когда жил историк[369]. Но такое разделение на периоды у Мосгейма еще очень недостаточно. Во первых, в основу деления приняты более явления внешние, чем внутренние: вовсе не важным для церкви, было, напр., царствование Карла; во вторых, Мосгейм в своей истории ни чем не мотивирует такое разделение, не делает общих характеристик, из которых бы было видно, почему в его истории заканчивается один период и открывается другой.

Из русских писателей по церковной истории делает довольно обстоятельный отзыв о Мосгейме Мефодий Смирнов, архиепископ Тверской († 1815), в своем сочинении: Liber historicus de rebus, in primitiva ecclesia Christiana gestis[370]. Отзыв Мефодия очень строг и не всегда справедлив, но во всяком случае он показывает, что Мосгейма, этого лучшего церк. историка XVIII века, в свое время знали, читали у нас и имели о нем определенное критическое мнение. В liber historicus Мефодий говорит о Мосгейме: «этот историограф в своих Institutiones, сколько возможно, старается о том, чтобы все святое и божественное в истории низвести к человеческому и небожественному происхождению, или просто поставить в ряд общих натуральных явлений. Что может быть дерзновеннее этого? Так он отвергает самые засвидетельствованные чудеса, напр., отвергает чудо, бывшее с громоносным легионом при Марке Аврелии». «Другой пример нечестия Мосгейма читатель может видеть в его рассказе о II веке, где он старается делать нападки на древнейшие христианские соборы, принадлежащие этому веку. Вот что говорит Мосгейм: «эти соборы, которых до сего века совсем не было, даже и следов их невидно, — извратили почти весь образ церкви» и пр.[371] Указывая основания суждения, если только можно назвать их основаниями, он ничего другого не обнаруживает, пишет Мефодий, кроме своего нечестивого желания лишить авторитета соборы и их определения и потворствовать свободе народной. Но спрашивается: разве можно когда-либо оставаться как гражданам, так и верующим без собраний и предписаний от более умных людей? (я уж не говорю о том, что соборы учреждены самим Господом). Пусть каждый размыслит: лучше ли шли бы дела в церкви, если бы имели перевес народные желания, непросвещенная толпа? Представим и еще пример превратного суждения Мосгейма, пишет далее Мефодий. При описании того же II века Мосгейм говорит, что ко II веку относится «происхождение тех воззрений на нравственную жизнь христианскую, которые сделались источником неисчислимых зол во всей последующей церкви. Учители церковные, живя среди народов, отличавшихся природными особенно строгими нравственными идеями, каковы Сирийцы и Египтяне, усвоили себе этот образ воззрений и начали учить о двоякой форме нравственной жизни: высшей, и низшей, чрезвычайной и обыкновенной; одну предписывали людям свободным от дел мирских и желавшим высокой славы, другую людям, — обязанным житейскими заботами. Кроме того, они начали отличать евангельские советы от евангельских заповедей; заповеди, по их мнению должны сохранять все, а советы только избранные натуры». «Автор, говорит Мефодий, в дальнейших главах своего сочинения, указывает в объяснение этого явления на то, что будто христианство развивалось под влиянием различных философских систем, так что христианские учители первоначальной Церкви стали последователями этих систем. Sed toto coelo errat», замечает Мефодий о Мосгейме. Опровергая Мосгейма, Мефодий, затем, защищает мнение о различии евангельских заповедей от советов, указывает, что нельзя производить аскетической христианской морали от философов, когда первым отшельником в христианские времена был Иоанн Предтеча, который был не из числа философов, «да и Сам Христос показал столько и таких образцов воздержания, что разве только слепой крот не увидал бы этого». Приведши наконец мнение Мосгейма о том, что в первоначальной церкви всем священнослужителям, не исключая епископов, позволен был брак и что только впоследствии по причинам суеверным начал вторгаться в клир целибат, и, подробно опровергнув это мнение, Мефодий произносит такой приговор над Мосгеймом: «явно лжет этот последователь Лютера и возводит клевету на невинных». В заключение своих рассуждений о Мосгейме русский церковный историк дает самый нелестный отзыв о всех вообще протестантских церковных историках. Он говорит: «лютеране или протестанты написали много церковных историй, но в них хорошее утаивается, а худое умышленно выставляется на вид и преувеличивается, в них рассказывается не то, что действительно сделано церковью, а лишь заблуждения, пороки и соблазны. Историки-протестанты в этом даже открыто сознаются. Кроме того, они постоянно объявляют, что это или то сомнительно, подложно, или в каком-нибудь отношении подозрительно, и стараются всему этому не давать значения; в особенности они являются врагами учителей церкви»[372].·

III. Землер. Планк. Гэнке

Землер. Планни Гэнне. (Вторая половина XVIII и начало XIX века) — Прагматико-рационалистическое направление церковной историографии. — Землер, мрачный взгляд его на церковь и даже первенствующую, — его собственные представления о сущности христианства и о принципах, которым подчинялась историческая жизнь церкви, — отрицание значения господствующей церкви в истории и пристрастие ко врагам церкви; — замечания о достоинствах и в особенности недостатках его трудов. — Планк, — задача его сочинения «история христианско-церковного общественного устройства», взгляд на происхождение христианской церкви, вывод отсюда́ относительно его рационализма и прагматизма; — характеристика его воззрений на дальнейшее развитие христианского общества, в особенности под влиянием папства; — недостатки его исторического метода. — Генке, достоинства его «общей истории церкви» со стороны прагматизма; — рационализм его в рассказе о жизни Христа; — суждение его о сущности учения Христа; — отклонение церкви от этого учения, причины явления; — жесткое суждение его о главнейших представителях церкви, примеры. — Реакция в отношении к рационалистическому направлению в истории.

Во второй половине XVIII века и в начале ХIХ-го прежнее супранатуральное направление в церковно-исторической науке протестантской Германии сменяется новым, менее благоприятным для надлежащей разработки и