Шрифт:
Закладка:
Обмануть судьбу невозможно. Чем дальше человек пытается уйти от смерти, тем ближе к ней оказывается. Но стоит ли винить кого-то за эти попытки? Умирать действительно страшно, а тот, кто не боится — либо глупец, либо безумец.
От мрачных размышлений Керон отвлек тихий кашель. Гном был еще жив и даже пришел в сознание. Лицо подземного жителя было белее извести, губы начали приобретать синеватый оттенок, но взгляд карих глаз казался вполне осмысленным и острым.
Возможно, ему еще можно помочь?
Керон, стараясь не обращать внимания на отвратительную вонь, приблизилась к раненому и опустилась возле него на колени, не боясь испачкать белую тогу в черной скверно пахнущей крови рассков. Губы посвященной беззвучно шевелились, вознося к Самаэлю истовую молитву, в руках она сжимала медальон в виде восьмилучевого солнца.
Но как ни странно, в этот раз бог света не ответил своей служительнице, а медальон в ее ладони так и остался холодным и безучастным.
Но почему?! Почему ее божественный покровитель молчит и бездействует? Неужто она в чем-то провинилась или хуже того — прогневила небожителя? Что сделала не так и главное — когда? Или этот гном заслуживает смерти, и старуха с клюкой уже ждет его за Гранью?
Керон не могла объяснить даже самой себе, почему ее бог молчит. В душе появилась смутная тревога. Осознав, что не сможет помочь умирающему гному, она медленно поднялась и попятилась. В глазах посвященной застыли слезы, лицо выражало непонимание и растерянность.
— Мне жаль, — она произнесла еле слышно, стараясь не смотреть на раненого. — Я ничем не могу помочь. Боги молчат…
— Боги никогда и ни за что не станут что-то делать «просто так», — с издевкой в голосе, произнес Йен. — Да и зачем? Зачем помогать тем, кто не вписывается в их планы? Зачем вообще небесным правителям обращать внимание на боль и страдание обычных смертных? — маг невесело усмехнулся. — Ты веришь в их милосердие? Но подобные чувства им чужды. Нет, посвященная. Не станут боги помогать без выгоды, а в нем, — он небрежно указал на истекающего кровью гнома, — увы, для Обетованного проку мало.
— Не смей! Слышишь? Не смей богохульствовать! — от возмущения лицо Керон покраснело, ладони невольно сжались в кулаки. Да как он смеет сомневаться в могуществе богов? — Смертным не дано постичь замыслы и поступки богов! Если они молчат, значит, для этого есть веская причина!
Йен рассмеялся как-то невесело, нехорошо, а затем впился недобрым взглядом в посвященную. И этот взгляд не сулил ей ничего хорошего. В какой-то момент Керон даже показалось, что маг сейчас испепелит ее на месте, а Самаэль не встанет на ее сторону, не защитит свою преданную служительницу.
В душу Керон закралось сомнение, и она испугалась. Нет, она не боялась смерти или гнева мага, нет, ей стало не по себе от того, что вера в ее душе дала трещину. Пока маленькую и незначительную, но все-таки заставила усомниться в том, что для нее всегда было свято.
— Друг мой, не гневи богов, — Риз остановился рядом с магом. — Ты ведь не станешь отрицать, что именно молитва Керон излечила тебя от действия яда?
Йен резко отстранился, обведя всех присутствующих взглядом.
— Сентиментальные глупцы, — горько усмехнувшись, произнес он. — Вы все. Да еще и слепые к тому же. Разве не видите, что только я один способен спасти этому гному жизнь? Только я! — И словно подтверждая только что сказанные слова, решительным шагом направился к раненому.
На лице чародея застыла надменная маска. Он приблизился к гному и, простерев над ним длань, зашептал заклинание. От ладони Йена заструился яркий серебристый свет, окутывая все тело гнома в полупрозрачный ореол.
Ее путь лежал на запад. Песчаная платформа уносила Рэль все дальше к столице Южной империи.
Война зашла в тупик. Люди, драконы, маарлоки и сорги — все погибали в этой войне; трупы разлагались, вспыхивали эпидемии. Рэль раньше не представляла в должной мере, какие разрушения принес завоевательный поход Медегмы. Теперь она видела это собственными глазами. Повелитель Ночи вел медленное наступление, но однажды настанет миг, когда он дойдет до Серила, и тогда войну можно будет смело считать проигранной.
Целые рощи вблизи Карк-Дарота были уничтожены либо драконами, либо колдунами. Поля усеяны трупами рыцарей и маарлоков. Многочисленные деревеньки стерты с лица земли. Вокруг только обугленная земля, мертвецы лежали, словно сломанные куклы. От домов остались одни стены или груды камней. Порой, зловоние от разлагающихся трупов становилось невыносимым. Рэль было неприятно взирать на разбросанные повсюду тела, и она отводила глаза в сторону.
Архимаг не считал нужным сжигать павших в бою, дабы предотвратить возникновения чумы. Ему глубоко плевать — умирает мир или нет, ведь сам-то он был давно мертв.
Но вот окрестности завоеванного Карк-Дарота остались позади. Дальше пошли плодородные земли еще не вытоптанные множеством ног.
Путь Рэль был не близким. Несколько дней ушло, чтобы добраться до Серила. Башни столицы предстали перед ней во всей красе. Множество искусных мастеров хорошо потрудились когда-то, возводя вокруг города изящные и крепкие стены. Издалека он казался полностью вылитым из золота. Приближаясь к столице империи, она развеяла песочную платформу, благоразумно рассудив, что лучше войти в город пешком. К воротам Серила тек густой поток людей, всадников и повозок. Уплатив у ворот небольшую пошлину, Рэль оказалась среди душной и суетящейся толпы. Люди пялились на нее словно на диковинку, дети, не стесняясь, указывали пальцем на ее серебристые волосы. Полуэльфийка накинула капюшон, чтобы избежать ненужного внимания.
К Храму Самаэля вела главная улица, но сейчас идти туда еще рано. Лучше дождаться темноты и под покровом сумерек пробраться в цитадель света. Так, по крайней мере, удастся избежать нежелательной встречи со жрецами и храмовниками[1].
Пытаясь скоротать время, она кружила по столице, пока не почувствовала усталость. Тело требовало отдыха и пищи. Таверна обнаружилась неожиданно быстро. Вывеска «Зеленый дракон» зловеще поскрипывала на ветру, скорее отпугивая, чем завлекая посетителей.
Рэль вошла в питейное заведение и села возле окна. Соседний столик занимали три рыцаря из Ордена Розы. Ожидая, пока к ней подойдет подавальщица и примет заказ, она стала прислушиваться к их беседе.
— А вы заметили, какое в ставке оживление? — произнес громадный рыжий детина в добротной кольчуге. — Командиры рвут и метают от злости.
— Ходят слухи, — понизил голос второй с худощавым лицом, изборожденным морщинами, — что маарлоки прорвали границу и продвигаются все дальше вглубь империи.
— Нет, — возразил третий совсем еще молодой рыцарь. — У меня другие сведения: что, мол, в одном из городов близ Серила, в котором рыцари останавливались на ночлег, свирепствует чума.
— Это где? — ошеломленный известием воскликнул рыжий.
