вверх по обнажённой коже. – Мне пришлось бы связать тебя, но так как действие напитка ещё какое-то время не позволит тебе причинить мне никакого вреда…

Агата всхлипнула, изо всех сил оттолкнулась руками и не иначе как чудом откатилась вбок. Рука Хайрата мазнула по колену, и противное прикосновение пропало. Она успела разглядеть фигуру в белом на полу, когда кровать под ней качнулась, и в следующий момент её грубо развернули опять на спину.

– Не советую злить меня. – Хайрат теперь нависал сверху, с лёгкостью удерживая обе её руки. – Это Орхан потакал твоим дерзостям.

– Ты убил его? – с ужасом прошептала Агата, пытаясь освободить руки: подвижность возвращалась, но слишком медленно, и она чувствовала себя совершенно беспомощной.

– Убил? – Хайрат выглядел действительно удивлённым. – Нет, конечно, зачем? Это вызовет ненужные волнения. Просто отправил на время отдохнуть.

– Он связан, – прошептала Агата, покосившись на пол, где без движения лежал связанный по рукам и ногам Орхан.

Она лихорадочно думала, что делать, и пыталась тянуть время разговором – язык слушался уже лучше.

– Разумная предосторожность, – Хайрат оглядел её с головы до ног масленым взглядом. – Я отпущу его, разумеется, как только получу силу артефакта. Видишь ли, у моего господина и повелителя есть очень мешающая мне способность – он совершенно невосприимчив к магии. Но дополнительная сила, дарованная артефактом, вкупе с моей собственной силой, полагаю, решит эту проблему.

– Зачем тебе это? – спросила Агата, пытаясь сообразить, какие звёзды видны в просвете у входа в шатёр, и хоть как-то определить время. Может ли она ещё успеть на встречу с Джонни? Сколько времени прошло? Вдруг здесь просто темнеет рано?

Агата понимала, что это самообман, но даже эти простые попытки хоть что-то контролировать, позволяли не скатиться в истерику.

– Я знаю, что ты делаешь, – Хайрат усмехнулся и погрозил ей пальцем, словно несмышлёному ребёнку. – Думаешь отвлечь меня разговорами, пока не прекратится действие напитка.

Он ощутимо ущипнул её, вызвав болезненный вскрик, и удовлетворённо кивнул:

– Чувствительность уже возвращается. Вот только…

Агата забилась с удвоенной силой, когда ей на запястья легли верёвки, стягивая руки вместе, а потом Хайрат зафиксировал их у неё над головой.

– Вот так отлично, – Хайрат поймал её гневный взгляд. – Не сердись, Агата, если бы я этого не сделал, ты бы попыталась навредить мне. А заставить тебя покориться магией сейчас рискованно: я не знаю, как скажется подобное вмешательство на работе артефакта. Ведь всё должно быть добровольно. Поэтому мы просто немного подождём, когда прекратит действовать дурман, и начнём обряд.

– Отпусти меня немедленно! – просипела Агата, радуясь, что голос уже её слушается. – Я буду кричать!

– Мы посреди Великой пустыни, Агата. Можешь начинать кричать прямо сейчас. Если ты, конечно, не хочешь пить.

С этими словами Хайрат поднёс к её губам кубок. Агата отвернула голову.

– Не смей ко мне прикасаться! – прошипела она, напряжённо следя за ухмыльнувшимся Хайратом и стараясь не думать о том, как пересохло в горле. – Орхан очнётся и…

– Ничего не сделает, – закончил Хайрат, садясь рядом на кровать. – Даже если очнётся, всё, что он сможет, – оценить, как стонет подо мной его невеста.

– Ты не посмеешь, – прошептала Агата, пытаясь освободить руки. Верёвки больно впивались в запястья, но она не теряла надежды выбраться.

– Ещё как посмею, – Хайрат пододвинулся поближе и практически на ухо прошептал: – Признаться, главным для меня было получить силу артефакта, но после твоего танца… почему бы не получить ещё и удовольствие?

Он улыбнулся так холодно, что Агата почувствовала дурноту.

– Так что, воды? – Хайрат демонстративно отпил из кубка. – Не бойся, не отравлю. Ты нужна мне целой. Так уж вышло, что золотой браслет на твоей прелестной ножке – аль гарэйн — принадлежит твоей семье, поэтому только ты и можешь передать силу своего рода. Но клянусь Солнцем, что первым освещает наши земли: твоя жизнь останется в безопасности, если ты не сделаешь какую-нибудь глупость. У тебя нет магии, для тебя ничего не изменится от того, будет ли владеть даром артефакта Орхан или кто другой. Верно, красавица? Пей! Останешься жива сама и получишь свою сказочную жизнь.

Агата напряжённо кивнула, и Хайрат напоил её из кубка. Вода была приятно-прохладной, она пила жадно, чтобы избавиться от горького привкуса полыни во рту, и продолжала напряжённо размышлять.

Неужели всё и правда закончится так? И Джонотан, что с Джонотаном?

Что же делать?

Агата потянула руки изо всех сил, отмечая, что подвижность почти вернулась и что, хоть и с обжигающей болью от верёвки, получается повернуть правую кисть.

– Что будет со мной после обряда? – процедила она сквозь зубы, в надежде отвлечь Хайрата разговором и успеть ослабить узел: только бы вывернуться и подцепить верёвку пальцами.

– Если будешь вести себя смирно, – Хайрат пододвинулся ещё ближе и погладил костяшками пальцев её щёку, многочисленные кольца прохладой скользнули по коже, – то я даже буду так великодушен, что заставлю Орхана думать, что вы провели эту ночь вместе. Будешь его женой. Но, разумеется, до первой твоей оплошности.

– Что?

– Ты такая сладкая, Агата, такая непокорная… – Хайрат немного отодвинулся, чтобы охватить её всю взглядом. – Думаю, я смогу тебя приручить. Знаешь, ты… заколдованная женщина, Агата. В тебе нет ни капли магии, ты должна была лишь покорно исполнить уготованную роль, но всё идет не так… Ты умеешь вызывать желание. Не это ли твоя магия? Делаешь всё, чтобы мужчины не остались к тебе равнодушными. Тебе нравится чувствовать это всеобщее желание… юная грешная чужеземка. Может, это твоя цель?

– Замолчи! Я не… Я не хотела этого! Все вы мечтаете только использовать меня. И это ваш танец предполагал такой наряд – я лишь исполняла вашу же проклятую традицию, чтобы меня… Чтобы меня наконец хотя бы услышали! Мой собственный отец и тот, кого он выбрал мне в мужья! Я мечтала разбираться в делах наравне с отцом и странствовать, и не моя вина в том, что вы видите лишь вашу собственную похоть! – Агата выплюнула слова, задыхаясь от ужаса, уже не в состоянии скрыть страх и подступающие слёзы, трепыхаясь изо всех сил, потому что Хайрат навис над ней, внимательно вглядываясь в лицо.

– Тише, а то поранишься. Орхан ничего не узнает, если ты будешь меня слушаться и исполнять все желания.

– Да я лучше умру! – прошипела Агата, дёргая руку так, что от боли на мгновение потемнело в глазах: кажется, она содрала кожу, а может быть, и вывихнула запястье. Зато ей удалось освободить кисть, и она из последних сил оттолкнула Хайрата, который только рассмеялся:

– Какая ты горячая! – поцокал языком он. – Ничего, скоро