Шрифт:
Закладка:
— Что?
— А то — что обладая подобной информацией, вы живете и любуетесь окружающим пейзажем ровно до той поры, пока до вас не добралась «Красная звезда» (право не ведаю, что это такое). А теперь представьте такую ситуацию: вы попадаете в лапы этой самой «Красной звезды» с картой, книгой и газетой. Представили?
— Представил, — буркнул Боб, как бы со стороны увидев себя привязанным к стулу на одном из пыльных парижских чердаков. Снова зачесалось меж лопаток, опять заныли рёбра.
— Вот и ответьте: тронут ли вас до той поры, пока вы сами не расскажете, какую тайну скрывают эти, — Пушкиндт показал на карту, книгу и «Журналь де вуаяж», — предметы? Да ни в жизнь… Так что, кодируя информацию о сокровищах, мне думается, ваш дед прежде всего беспокоился о вашей же безопасности.
— Возможно, — сказал Робер. — Но вот только какой мне резон от подобного беспокойства о моей судьбе, когда я, хоть убейте, ни черта не понимаю, что мне со всем этим хозяйством делать?
— А вот для этого, — умиротворенно улыбнулся русский (ну, прямо Будда при бакенбардах), — дед и направил вас ко мне. Уж кому как не старому следаку со стажем расколоть код Буссенара? Что сдюжил Франсуа Робер, то осилит и Михаил Пушкиндт.
«Во, начал говорить о себе в третьем лице, — подумал Боб. — Точно, полоумный. Хотя и башковитый».
А полоумно-башковитый Пушкиндт продолжал:
— Итак. Подведём промежуточные итоги. Что мы имеем? Мы имеем весьма прозрачный намёк на то, что ответ на наш главный вопрос следует искать в книге Буссенара «Через Автралию. Десять миллионов Рыжего Опоссума». Если верить анонсу, опубликованному в «Журнале путешествий», речь в этой книге идет о реальном путешествии, предпринятом нашим героем где-то в 70-х годах XIX столетия. Но никак не раньше 1871 года, так как будущий романист провел эти годы на фронте, и уж точно не позже года 1878-го, когда роман был опубликован в «Журналь де вуаяж». Внимание, вопрос! — Пушкиндт вздел к потолку указательный палец. — А был ли мальчик?
12. Опознание
22 часа 34 минуты 02 секунды.
— Какой ещё мальчик? — изумился Робер. Француз не на шутку переполошился: Неужели Пушкиндт и впрямь сошёл с ума? Не впустую ли я трачу время? Может быть, всё же стоит обратиться в полицию?
Успокоила Боба Аннет. Сказала:
— Это из русской классики. Кажется, из Толстого.
— Нет, — поправил девушку Пушкиндт. — Из Горького. «Жизнь Клима Самгина».
Каскадёр виновато пожал плечами. Мол, не читал.
— Не важно, — отрезал Пушкиндт. — Вернемся к Буссенару. Итак. Имела ли место та самая поездка? Бывал ли наш романист в стране кенгуру?
— А что, есть сомнения? — спросил Боб.
— Имеются, — ответил детектив любитель. — Как уже говорилось выше, занимаясь делом Летюрка, я изучил немалое количество информации о Буссенаре. И вот что интересно. Далеко не все исследователи считают, что писатель бывал в Австралии! Если с поездками в Гвиану, Марокко и Сьерра-Леоне всё в общем и целом понятно, то вот вопрос о турне в страну бумерангов остается открытым и по сей день! Откуда такая путаница? Почему после 70-х годов писатель не желал особо афишировать именно эту свою поездку? О путешествии в Гвиану в 1880-ом году он вспоминает довольно-таки часто. Даже спустя десятилетия! Так очерки «Беглые узники гвианской каторги». «Индианка и кайман» и «Ягуар-рыболов» будут опубликованы в 1891 году, а «Виктория-регия», «Колония белых цапель» и «Наедине со змеёй» увидят свет уже в XX веке — в 1901 году. Не забывает романист и о своих африканских экспедициях. Пишет о поездке в Марокко («От Орлеана до Танжера»), и об охоте в Сьерра-Леоне («Смерть слона»). А вот о путешествии в Австралию — ни строчки (ну, если не считать художественных текстов). Даже под именем Летюрка. Ни од-ной! Лишь в частных беседах с юным почитателем его творчества Жоржем Дюраном Буссенар мимоходом упоминает, что в стране ехидн и утконосов он пробыл относительно недолго. Недолго — это сколько? И что он делал в Австралии? Тайна сия велика есть! — Пушкиндт не давал слушателям опомниться, засыпал их потоками всё новой и новой информации: — Но вернемся к роману. Вернее к его анонсу. Помните? — Сыщик от литературы взял «Журнал путешествий», выдал цитату: — «Очерки г-на Буссенара иллюстрируются многочисленными рисунками г-на Кастелли, выполненными — (внимание!) — по фотографиям и наброскам, привезённым из Австралии». А?! Вы поняли? Из Австралии!
— Ну, — подал голос скептик-Боб, — здесь же не говорится напрямую, что эти фотографии и наброски привез из Австралии сам Буссенар.
— Не говорится, — не стал отрицать очевидного Пушкиндт. — Но вы только взгляните на эти рисунки. — И сунул под нос Роберу книгу Буссенара.
На рисунке г-на Кастелли, выполненном, как извещалось в анонсе, «по фотографии, привезённой из Австралии», была изображена сцена встречи европейского охотника (всё как положено: пробковый шлем, борода, усы, ружьё, патронташ, собака) с темнокожим аборигеном.
— А вот ещё, — не желал угомониться Пушкиндт. Зашелестел страницами, нашел ещё одну иллюстрацию. На рисунке — туземец, демонстрирующий группе европейцев некую неведомую зверушку. Среди наблюдателей, на первом плане, всё тот же бородатый охотник с первого рисунка.
— И кто это такой? — полюбопытствовал Боб.
— Это вы сейчас мне скажете, — улыбнулся Пушкиндт. — Только сперва взгляните сюда. — Энергичный дедок включил ноутбук, несколько секунд пошаманил над клавиатурой, развернул комп экраном к гостям. — Вот!
На мониторе Боб и Анна увидели, казалось, брата-близнеца того самого охотника из книги. Сухопарая фигура, бородка, усы, колониальный шлем, костюм для путешествий. Только в этот раз бородач стоял рядом с огромным — размером с приличный пуфик — цветком и с ужасом взирал на обвившую руку индейца-проводника ядовитую змею.
— Идём дальше, — сказал Пушкиндт, щёлкая мышью.
Рисунок новый, герои — те же: охотник-бородач и проводник-индеец из-за могучего дерева наблюдают за ягуаром-рыболовом.
— Как я понимаю, на всех этих рисунках изображен один и тот же человек, — предположила Анна. — Я имею в виду бородатого европейца в шлеме.
— Ха! — громко воскликнул Пушкиндт, не на шутку испугав собеседников. — Вот он момент истины! Опознание по всем правилам!
— Какое ещё опознание? — не понял Боб.
— То самое, мой милый, то самое! — Пушкиндта распирало от самодовольства, точно индюка в брачный период. — Дело в том, что на рисунках в книге изображён главный герой романа «Через
