Александру Витольдовичу стало очень интересно, каким образом Пандора пришла к столь лестному для него выводу. Девочка тем временем продолжала:

– Но если бы не Ганбата, я бы не узнала про ваше блюдце, а при чужих не рискнула бы использовать свой телефон! А еще же зачарованные гребни с полотенцами, и та куча странных штук, которые вы в ларцах нам с собой пихали… Я, конечно, знаю массу вещей, недоступных простым сказам, но совершенно плаваю в абсолютно базовых понятиях. Мало научиться походить на человека! Для старта неплохо бы научиться быть самой собой.

– Нельзя сказать, будто эта проблема мне чужда, – отозвался леший, уверенно ведя девочку одному ему видной тропой. – После инициации тоже сделался довольно силен, но не умел банальнейших мелочей, доступных простейшему духу природы.

– Во, да, типа того, – согласилась Пандора и внезапно остановилась. Остановился и Пень. – Слушайте, я поняла главную штуку. И не знаю, стоит ли о ней говорить.

– На ваше усмотрение. Если не смогу помочь, хотя бы выслушаю.

– Проблема не в «выслушать» – слушали-то меня всегда… – задумалась девочка. – Короче, мои отношения со старшими, младшими, да со всем миром описываются просто: «будь хорошей девочкой и постарайся не давать поводов для волнений». Не, за косяки меня не ругали, просто… Когда я – ну или подобные мне – в растерянности или не в духе, это, как я понимаю, вполне может нервировать.

«А то ж, – мысленно закивал леший. – Потенциальные мор с чумой на всю округу и огненный дождь с неба и вправду немного нервируют».

– И есть целая куча всякой маячащей на горизонте дряни, которая была и будет просто потому, что я – это я! – продолжала тем временем Пандора. – Но, блин, я ж не только ведьма! Я еще и ребенок!

– Думаю, сей момент окружающие в большинстве своем понимают… – начал было Пень, но девочка перебила:

– Мне кажется, не в том смысле. Смотрите: у меня в наличии поехавший дед, неприятие миром, навязчивый поклонник-людоед – не, не вы, спокойно! – потенциальное рабство, мою подругу вчера чуть не спалила Феникс, а все, о чем я думала утром, – найдется ли на фуд-корте ближайшего торгового центра удон с морепродуктами в устричном соусе!

Она выпалила это на одном дыхании и в отчаянии уставилась на старьевщика. Тот по привычке взялся за подбородок, давя улыбку. Может, намекнуть ей, что для легкомысленной девицы она слишком переживает о своей легкомысленности? Но собственный опыт шептал иное, и ответил Александр так:

– Полагаю, даже Зеленый Князь не всегда великий властитель всего сущего и иногда становится простым садоводом, любящим подрезать усы своей премиальной клубнике. Глобальные вопросы мироздания никуда от вас не денутся и, как мы имели честь заметить, найдут и в моей забытой богом глубинке. А вот вопросы попроще, как мне кажется, все вместе и составляют то, что обычно люди называют «жизнью».

Девочка молчала, переваривая, и он продолжил:

– Со мной вы можете быть честны настолько, насколько захотите. Вы имеете право на дурное настроение, капризы, обиды и ошибки – без объяснений или оправданий со своей стороны. В конце концов, судите сами: я позвал вас замуж в первый же день нашей встречи. Согласитесь, не особо-то взвешенный и разумный поступок. Вот и вы не старайтесь быть разумнее всех, прошу вас. Хоть в чем-то расслабьтесь и станьте собой.

– Это не так-то и просто, – протянула она. – Я тупо не привыкла.

– Кажется, понимаю, – кивнул он. – И потому особо рад вашей нынешней откровенности. Тогда позволю оную и себе: если я верно осознал объяснения Ганбаты Богдановича, он нынче умеет задавать вопросы всемогущему интернету и в два счета найдет рецепт любого блюда. Полагаю, вместе мы решим как минимум проблему с удоном, дабы ваши мысли могли вернуться к великому – или следующим простым радостям.

– Вы же не любите технологии, – нахмурилась Пандора, но в ответ получила улыбку.

– А вы – мои «ленивые подкаты», – развел леший руками. – Полагаю, каждому из нас есть чему поучиться, и не только друг у друга.

Дора снова замолчала, но потом уверенно кивнула чему-то своему и неожиданно взяла Александра Витольдовича под локоть.

– Знаете, вот честно: из всех странных вещей в моей жизни ваши пассажи про замужество прочно занимают первое место. А с ними конкурировали и вампир с запасным сознанием, и куча тайн Семьи!

– Польщен? – недоуменно отозвался Пень, не понимая, как реагировать.

– Но одно я знаю точно: вы клевый. Так что Пандора из будущего – если, конечно, вообще надумает когда-то замуж, – обязательно рассмотрит ваше предложение в порядке живой очереди, я ей сообщу. А пока давайте попробуем хотя бы пару минут в день быть самими собой. Мы оба.

– Хорошо, – кивнул он, неспешно ведя девочку под руку через Лес и мысленно приказывая всем растениям и животным ни словечка не докладывать отцу. – Но что значит «оба»?

– Нельзя убедить меня не притворяться и при этом играть кого-то другого, – пожала Дора плечами, словно говорила очевидные вещи. – Вы явно не белый и не пушистый, каким себя держите, а вполне себе рыжий и почкастый. Либо оба играют в открытую, либо оба не играют. В браке, кстати, так же работает.

– Разумно, – кивнул он, – непросто, но разумно.

– Вот заодно и посмотрим, кто в ком первым разочаруется! – бодро отозвалась подопечная, наступив скопом на все мозоли лешего. – Тогда как дойдем – я сбрасываю излишки, вы выращиваете лес и возвращаемся праздновать с ребятами?

– Я тоже приглашен? – приободрился Александр.

– В собственной-то избе? Конечно, – хмыкнула девочка. – Да и потом, вы ж нас с Ганбатой прикрывали и чары Крионикса терпели. Спасибо за это. Правда.

– Абсолютно не за что, – отмахнулся он, выводя ее на знакомую горелую полянку. – Вас придержать, как в прошлый раз?

– Было бы здорово, – кивнула Пандора. – Накопилось прилично, могу шмякнуться, а синяков и без того хватает, спасибо корням. Немного неловко, конечно, но уж точно не после вчерашнего мне возмущаться. Да и вообще… Вы хотите жениться, я хочу удон, а надо дело делать. Так и живем, да?

– Так и живем, – чуть улыбнулся леший, аккуратно обхватывая подопечную со спины и вновь чувствуя, как вокруг него в небо устремляется дикая, неприрученная магия.

Конечно, прихвати они с собой Ганбату, этого разговора точно бы не случилось. Однако, будь вампиреныш сейчас здесь, на полянке, подтвердил бы самым экспертным образом: Пень наконец заработал свою кат-сцену.

Глава 21. Темней всего

– Спасибо за долгую и верную службу, соколики! О, а с вами, кажется, мы уже встречались?

– Надеюсь, мельком. Вы крайне неприятный тип.

Вырезанный из официальной хроники диалог Святогора и Бляблина-старшего в пансионате «Солнышко»

После нападения Феникс прошла целая всамделишная, по-настоящему спокойная неделя, и Пандоре самой не верилось, насколько, оказывается, тихой и комфортной может выглядеть ее жизнь. Теперь, когда ночное небо стало естественно темным, а облачка, к величайшему облегчению Ганбаты, снова прикрыли собой малейший намек на солнце над интернатом, он уже не ночевал у Пня, а радостно приезжал к нему по утрам, изредка прихватывая с собой девочек, предпочитавших добираться до избы своим ходом. Поскольку вампирское исследование «Сладких небес» со словарем наперевес не прекращалось ни на минуту, Гена предложила переселить-таки ее в положенную ей комнату в женском общежитии, с Катей, и никаких возражений не последовало. По ощущениям Доры, кажется, ее подруга взялась за что-то вроде шефства над медведицей, и это определенно шло той на пользу: злые фразочки постепенно сменились молчаливыми кивками или мотанием головой, на фоне прежней картины выглядевшими как отличный дипломатический прогресс. Конечно, в АСИМ имелись все эти геймерские крутые штуки с кинотеатром и не только, но собирались ребята по-прежнему у лешего: Гена с Ганбатой вообще не понимали смысла игровых приставок («Зачем мне куда-то ходить, если “Сладкие небеса” есть в телефоне?»), а Катя, на первое место ставившая комиксы, спокойно читала их со смартфона. Наверное, стороннему наблюдателю их посиделки не показались бы веселыми: ребята просто плюхались на полянке под навесом, растянутым для вампиреныша и всех желающих, преимущественно молчали, уткнувшись каждый в свое, и изредка обсуждали это свое друг с другом. Но, по мнению Пандоры, именно так и выглядело ее маленькое личное счастье. Александр Витольдович тоже присоединялся к компании, обычно разместившись где-нибудь в уголке с вызывающим мысли о глубокой исторической ценности фолиантом, и, помимо прочего, девочке было забавно наблюдать, как он, зачитавшись, нет-нет да и забывался: то совершенно непривычно и озорно хмыкнет, то глаза закатит, а один раз, явно увлекшись, чуть не закинул ноги на растянувшегося неподалеку Репу! Спохватился мгновенно, но Дора взяла на заметку. Гена же, державшаяся как можно дальше от остальных, но всегда – со стороны Кати, каждый день получала от той на изучение очередную