Шрифт:
Закладка:
Точно так же Бэкфорд поступил, договорившись со своим братом, Спиром и доктором Уиллисом. Эти четверо сплели патину лжи, опутав ею Мадлен Бэкфорд.
Доказательства обрели четкую форму, и я наконец потянул за ниточку, перебирая которую, можно было распутать весь клубок. Где еще могла Рейчел получить едва зажившие шрамы? А Мадлен, зная, что творил ее муж, безусловно, могла прийти в невменяемое состояние. Рассказ моей собеседницы изобиловал подробностями, которые прозвучали и в показаниях Элейн на суде против братьев Бэкфордов. Откуда еще Рейчел могла их знать, если этого не было на самом деле?
Хуже всего, что Бэкфорда невозможно привлечь к ответственности повторно, и от этой мысли у меня сжималось сердце. Значит, наказание за муки Элейн ему не грозит.
С юридической точки зрения, и Стивена, и Роберта несложно привлечь за попытку надругательства над Рейчел. Подобный шаг хоть как-то мог бы восстановить справедливость в отношении Элейн, да и Мадлен Бэкфорд. Другое дело, что Рейчел никогда не даст показаний. Что же касается Мадлен… Жену нельзя заставить свидетельствовать против собственного супруга. Так что единственного свидетеля нападения на Рейчел заполучить не удастся.
С разочарованным вздохом я открыл блокнот и еще раз пробежался по именам, которые ни разу не встретились в протоколе заседания суда: Энтони Тергуд, Эндрю Манро, Роберт Эддингтон, Сэмюел Гордон, Дэйвид Кобб. Очевидно, что преступник преследовал не жен и не невест. Прайса интересовали дочери.
Странно… В протоколе судебного заседания ни разу не встретилось имя Дорстоуна. Я вновь пролистал стенограмму. Ничего… За что же тогда убили Джейн Дорстоун?
Я откинулся на спинку стула. Несмотря на то, что мой инстинкт не сработал в отношении братьев Бэкфордов, натуру Дорстоуна мне вроде бы понять удалось. Вряд ли он стал бы участвовать в подобном заговоре — слаб характером. И все же, если Прайс поставил себе целью извести дочерей своих обидчиков, значит, отец Джейн должен был в каком-то качестве появиться на суде.
Мог ли Прайс ошибиться? Либо в судебном заседании принимал участие другой член семьи Дорстоунов…
Четвертое имя в моем списке — Сидни Моррис. Ошибка? Может, дело в том, что у брата Джейн двойное имя? В здравнице его называли «Сидни Дрю». Если так легко можно было изменить фамилию, почему бы не изменить имя? И все же мне представлялось, что Сидни не способен солгать под присягой и разрушить жизнь посторонней женщины. Точно так же, как и его отец.
Я открыл последнюю страницу стенограммы, содержащую адреса участников, и мое сердце пропустило удар. Напротив интересующего меня имени стоял адрес Дорстоунов: Марлтон-лейн, Мейфэр.
Придется еще раз встретиться с Дорстоуном, а параллельно заняться и остальными фигурантами процесса, выяснить, у кого еще есть дочери. Особенно меня интересовали Спир и Гриффитс, а также лакей Траск. Судя по всему, этих троих Прайс был склонен винить больше других участников заседания. Я поспешно принялся переписывать первую страницу стенограммы, включая вердикт суда.
Теперь есть с чем идти к Винсенту, но сперва мне следует повидать Стайлза.
* * *
Добравшись до госпиталя, я столкнулся с Джеймсом, выходящим из палаты для заразных больных.
— К нему сейчас нельзя, — сразу начал приятель.
— Но у меня хорошие новости…
— Он без сознания, Корраван.
Джеймс был бледен. Судя по мешкам, набрякшим под глазами, не спал всю ночь. Я постарался подавить тревогу, которую внушили мне его слова. Так надеялся, что приятель совершит чудо! В прошлом это случалось не раз. К сожалению, сегодня Джеймс выглядел удрученным.
— Уверен, ты сделаешь все возможное, — сказал я.
— Конечно, — пробормотал Джеймс и взял долгую, необычную для себя паузу. — С Рейчел встретиться удалось?
— Да. Ее рассказ — ключ ко всей истории.
По пути в кабинет я кратко изложил все, что узнал от бывшей служанки Бэкфордов, и лицо приятеля словно окаменело.
— Самое неприятное, что оба Бэкфорда выйдут сухими из воды, — вздохнул я, и Джеймс тихо чертыхнулся. — Помня о том, что случилось с Элейн, Рейчел ни при каких условиях не появится на суде.
— Не факт, — пробормотал Джеймс, закрыв дверь, и добавил: — Я ведь говорил тебе, что Стайлз провел несколько вечеров под дождем?
— Ну да, выслеживал кого-то. — Вспомнив слова приятеля, я немедленно представил себе, как молодой инспектор следует по пятам за Стивеном и Робертом. — Неужели Бэкфордов?
Джеймс торжествующе засветился: видимо, Стайлз выяснил нечто неприглядное.
— Братья посещают свой клуб по вторникам и пятницам, — заговорил приятель. — По средам к клубу добавляется еще и театр.
— Помню, — вставил я.
— А в четверг… В четверг они ходят в бордель, — прищурился Джеймс.
Если у меня и был проблеск надежды, то теперь он угас.
— Ну, в этом ничего незаконного нет. Кто их за это осудит…
— Не просто публичный дом, а бордель Мэри Джеффрис.
Я задержал дыхание. Да, это все меняет. Мэри Джеффрис еще с начала семидесятых содержала четыре публичных дома для богатых и титулованных людей, не исключая особ королевской крови. Ходили слухи, что ее заведения посещал король Леопольд II Баварский. Бывал там и наследник английского престола «Грязный Берти»[7]. В одном из борделей имелись особые комнаты для мазохистов, в другом — для скотоложцев.
— Который из них?
— «Розовый коттедж». Стайлз установил, что они были там две недели подряд, и именно по четвергам. Там предлагают малолеток в возрасте лет семи.
Я испытал неописуемое отвращение и в то же время воспрянул духом. Столичная полиция могла закрывать глаза на некоторые формы разврата, но только не на те, о которых говорил Джеймс. Если удастся накрыть Бэкфордов в «Розовом коттедже», — это разрушит их жизнь. Тринадцать лет — возраст, в котором девушка могла вступать в сознательную связь с мужчиной; за совращение же малолетней полагались годы и годы заключения. О тюрьмах я знал немало и был убежден, что Бэкфорды там получат сполна.
— Ты прав, Джеймс. Это вполне можно предъявить на суде. Но почему Стайлз мне ничего не рассказывал?
— Он говорил, что Гарриет просила его ничего не сообщать Скотланд-Ярду, пока не состоится разговор с Рейчел. — Приятель покачал головой. — Наверное, боялась, что полиция пропустит мимо ушей слова бывшей служанки.
Что ж, справедливо, учитывая, что пишут о нас в газетах.
— Стайлз рассказал мне об этом только вчера вечером, после того как ты ушел, и заставил меня поклясться, что я буду молчать, пока ты не встретишься с Рейчел. Этот парень — достойный человек. Нечасто такого встретишь. Однако чего ему все это стоило… — мрачно добавил Джеймс.
Я просто физически ощущал страх за
