– Отпусти его, Ансель, – говорит Леопольд удивительно ровным голосом.

– Нет, не думаю, что я это сделаю, – отвечает Ансель, делая шаг назад, затем еще один и увлекая Гидеона за собой. – Я собираюсь уйти с Гидеоном.

– Куда ты собираешься его увезти? – спрашивает Леопольд.

Дафна не понимает, зачем он задал такой нелепый вопрос, но Леопольд на мгновение переводит взгляд на нее. Он знает, что она там, и выигрывает время.

– Мой работодатель хорошо платит мне за то, чтобы я хранил это в тайне, – отвечает Ансель.

– Ты имеешь в виду императрицу? – спрашивает Леопольд, и Дафна сглатывает.

Нет, этого не может быть. Не потому, что ее мать не способна на похищение принцев, а потому, что она уже приказала Дафне убить их.

– Наши с императрицей пути разошлись, когда она послала своих людей убить меня после того, как я выполнил ее же приказ, – говорит Ансель.

– Ты имеешь в виду убийство Софи, – говорит Леопольд.

Кровь Дафны леденеет, и она понимает, что именно делает Леопольд. Он пытается не просто выиграть время, но и настроить принцессу против ее матери. Как будто она поверила бы словам этого незнакомца.

– Софи, – говорит Ансель, и его голос сочится насмешкой. – Хотел бы ты услышать ее последние слова? То, что она сказала после того, как ты ее оставил…

– Я этого не делал, – огрызается Леопольд, но Ансель игнорирует его.

– Она рыдала несколько дней. Была просто убита горем. Я почти был готов ее пожалеть, – говорит он.

Дафна настолько поглощена его словами, их бесконечной лживостью, что почти не замечает, как Ансель прячет свободную руку за спину, вытаскивая из ножен на бедре еще один кинжал. Он держит Гидеона под таким углом, что Леопольд вообще не видит этого движения, не понимает, что Ансель уже замахивается, чтобы…

Прежде чем Дафна успевает передумать, она выпускает стрелу, и та, просвистев в воздухе прямо над головой Гидеона, вонзается в Анселя. Прямо в шею.

Гидеон кричит, Рид кричит, но Леопольд и Дафна просто наблюдают, как Ансель падает на землю и, издав нечленораздельное бульканье, умирает.

А потом Леопольд смотрит на нее, а Дафна оглядывается и понимает, что времени нет. Она уже слышит, как с нескольких сторон приближаются быстрые шаги. Дафна карабкается по сугробу и бросается к юноше первой.

– Ты еще немного побудешь слугой Леви, – говорит она ему, прежде чем посмотреть на потрясенных Гидеона и Рида. – Вы должны притвориться, что не знаете его, хорошо? Совсем ненадолго.

Они кивают как раз в тот момент, когда Байр, Клиона и Руфус выходят на поляну.

– Что случилось? – спрашивает Байр. Его глаза, кажется, обшаривают каждый дюйм тела Дафны в поисках повреждений, и лишь потом он осматривается по сторонам. Гидеон и Рид живы и здоровы, а рядом, со стрелой Дафны в горле, лежит мертвец.

– Леви отвлек его, и я выстрелила, – говорит она, пожимая плечами, как будто это было совсем просто. В конце концов, технически так все и было.

– Отличная работа, – говорит Байр, кивая ей и Леопольду, а затем переводя взгляд на мальчиков. – Давайте отвезем вас двоих обратно во дворец и сообщим вашей матери – она ужасно беспокоится.

В этот момент взгляды Дафны и Леопольда снова встречаются, и она понимает, что последнее, что им нужно, – это чтобы Евгения была в курсе событий.

Когда они, наконец, выбираются из леса, Дафна понимает, насколько все было бы проще, если бы она позволила Анселю бросить кинжал в Леопольда, и лишь потом убить его. Леопольд умер бы, и, прицелься она как надо, Ансель успел бы убить Гидеона до того, как тот выбрался бы из его хватки. Дафне бы оставалось убить только Рида. Но она не может перестать снова и снова прокручивать в голове разговор между Леопольдом и Анселем.

Может быть, она все и усложнила, но теперь, по крайней мере, Леопольд проживет достаточно долго, чтобы ответить на ее вопросы.

Дафна

В ту ночь Дафна проникает в комнату Леопольда во дворце. Она слегка разочарована, что дверь не заперта, а ей не нужно демонстрировать свои навыки взлома. После праздничного ужина она спешит вернуться в свою комнату, позволяет горничной помочь ей подготовиться ко сну и лишь затем снова выскальзывает, чтобы оказаться в комнате Леопольда раньше него. Она пользуется возможностью, чтобы быстро обыскать комнату в поисках писем или чего-нибудь еще, что послужит ее цели. Но здесь нет ничего, кроме сменной одежды, поэтому она садится на край его узкой кровати и ждет.

Несколько секунд спустя дверь открывается, и он заходит внутрь, резко останавливаясь при виде девушки.

Мгновение они просто смотрят друг на друга, и Дафна пользуется еще одной возможностью разглядеть его лицо. Она хочет найти, что же такого очаровательного нашла в нем Софрония, что повернулась спиной к своей семье. Да, нельзя не признать, что он красив, но Дафна все равно не понимает.

– Даже не знаю, как теперь тебя называть, – говорит он через мгновение, закрывая за собой дверь. – Я буду чувствовать себя дураком, если буду называть тебя Ваше Высочество, когда ты знаешь, кто я.

Он делает паузу, но когда Дафна ничего не говорит, он продолжает:

– Софи так много о тебе говорила, что мне почти хочется называть тебя Даф.

Дафна не может сдержаться и вздрагивает.

– Не надо, – говорит она напряженным тоном. – Лучше – Дафна.

– Тогда Дафна, – говорит Леопольд, кивая. – Я должен поблагодарить тебя за то, что ты спасла меня и моих братьев.

От его слов внутренности Дафны скручиваются – на самом деле она не спасла их, а лишь оттянула неизбежное.

– Должно быть, для тебя это было шоком, – говорит он. – Узнать, кто я такой.

Дафна заливается смехом.

– О, я поняла почти сразу, – говорит она. – Но, признаюсь, я не знала, что делать с этой информацией, и не хотела, чтобы ты все понял и сбежал.

– А что, мне стоило бы сбежать? – спрашивает он. Его взгляд насторожен. Он напоминает Дафне запертого в клетке зверя, который ищет выход. Она могла бы быть честной с ним, сказать ему, что, если он убежит, ему придется оставить своих братьев здесь. Иначе он рискует, что Байр снова отправится на их поиски. Он нашел их однажды и может найти их снова, а Леопольд – чужак во Фриве. Это чистая правда, и, вероятно, это удержало бы его здесь – или, по крайней мере, достаточно близко, – но Дафна выбирает более мягкий подход. Она прикусывает губу, как это делала Софрония, и пытается казаться встревоженной.

– Ты ранее