было больно, — девушка приподняла внутренние уголки бровей, преисполненная сожаления. — У тебя было обширное внутреннее кровотечение, знахари еле тебя стабилизировали. Это ты кричал, Крас.

Мужчина смотрел на неё, не моргая. Фима наклонилась ближе к нему и поймала его руки, уже метнувшиеся опять к голове. Немного подождав, девушка вкрадчиво произнесла:

— Я слышала твой голос сквозь сон, Крас. Ты меня успокаивал, это было прекрасно, и я благодарна тебе за это. Но капкан сыграл с нами всеми злую шутку. Каждый из нас лишился почти всей энергии. Тот, кто его установил, выкачивал её из нас, медленно убивая. В тебе, похоже, сил было больше, чем в нас с Ромой. Намного. Либо же ты как-то защищался от той магии. Но и твою защиту пробили.

— Что это за магия такая? — выдохнул Красибор.

— Очень тёмная, — ответила Фима. — И могущественная. Я такой раньше не встречала. Более того, она была как-то замаскирована. И это тоже загадка.

— Поэтому твоя Чуйка молчала? — повернулся Красибор к другу, и Роман ответил утвердительным кивком. — И ты не почувствовала угрозы?

Девушка обхватила себя за плечи и смущённо поджала губы:

— Наверное, — вздохнула она. — А что до книги… Мы получим хоть какие-то ответы, только открыв её.

Красибор нахмурился. Он снова ухватился за толстый корешок и подтянул фолиант к себе. Провёл пальцами по обрезам страниц: те были неровные и потемневшие. Какие-то выпирали дальше других, какие-то имели рваные края. Он чувствовал от книги угрозу, но не мог понять, нужно ли верить своему внутреннему голосу. То ли это чуйка подсказывает, то ли просто расшатанные нервы дают о себе знать. Наконец, собравшись с духом, он потянул обложку на себя. Книга подалась легко и приветливо раскрылась. На титульной странице его встретили чернильные каракули. Если что-то и было там написано, некто зачиркал каждую строчку так, чтобы распознать что-то было уже невозможно. Вокруг жирных прямоугольников плясали петли и волны, будто к изобразительному искусству на странице приложил руку маленький ребёнок. Не расслабляясь, Красибор открыл следующую страницу, и тут уже замелькали перед ним уже вполне различимые буквы.

— Корневище болотного аира иссушить, — прочитал Красибор вслух, — и перемолоть в порошок. Если корень успел очистить воду в пруду… Тра-та-та… Подействует на праведника с чистыми намерениями и открытой душой. Слово: «стомах». Что это, чёрт возьми?

Фима ахнула и закрыла рот руками. Она переводила взгляд с книги на Красибора и обратно.

— Что, что такое, Фима? — нетерпеливо спросил Роман. — Ты что-то поняла?

— Ром, ты можешь тут что-то прочитать? — спросила Фима.

Рыжий внимательно посмотрела на жёлтые от времени страницы, прищурился, повернул сначала голову налево, потом направо, но в итоге всё же сдался:

— Нет, каракули какие-то.

— И я не могу, — подтвердила Фима.

— Почему? — Красибор не понимал, дураки его друзья или это очередная ма-ги-я. Ведь почерк, которым выводили строки в книге, был хоть и не очень красивым, но вполне понятным.

— Потому что это гримуар не моей семьи, — ответила Фима, шумно сглотнув. — А твоей.

Глава 29

Во внутреннем дворе пылал костёр. Высокий и буйный, он облизывал оранжевыми всполохами целого поросёнка, который неспешно вращался на вертеле без чьей-либо помощи. Тётушка Негомила сидела рядом в плетённом из ротанга кресле и потягивала напиток через трубочку. Бокал на вытянутой ножке поблёскивал в огненных всполохах. Вторая её рука, неспособная теперь удерживать что-либо, покоилась на подлокотнике. Тётушка не испытывала каких-то сильных тревог из-за этого. Она почти сразу приняла тот факт, что рука её — не хвост, а она сама — не ящерица. Конечность снова не отрастёт, и неважно, льёт она слёзы по ней или нет.

Она устремила взгляд в темноту позади костра. Сейчас там не было ничего, кроме шума океана. Но тётушке не обязательно было видеть бурный рост растений — она чувствовала его. Ощущала, как распускаются новые почки, слышала, как с треском растёт кора на толстеющих стволах деревьев. Знала, что среди этого тихого шелеста есть звук, с которым растут новые побеги болиголова, которые сведут на нет все их усилия предыдущих дней.

— Ну что ж, подумаю об этом прямо с утра. А сейчас — отдыхать, — сказала тётушка самой себе и изящно поднесла бокал ближе, чтобы потянуть через соломинку терпкий напиток.

Она услышала, конечно, приближающиеся шаги — ещё издалека, когда те приблизились к выходу в сад. И потому совсем не удивилась, когда позади раздался негромкий мужской голос:

— Негомила, я бы хотел…

— Зятёк, — перебила его женщина. — Выдыхай. Садись лучше рядом и помоги мне порося готовить.

— Чем я помогу? — Красибор ухмыльнулся, глядя на тушу, которая вращалась самостоятельно благодаря тётушкиному заклинанию.

— Порадуешь повара искренней беседой, конечно же, — тётушка хмыкнула и вновь отпила из бокала.

— Я хочу извиниться, — выпалил Красибор, опустившись в соседнее кресло. — И поблагодарить.

— За что это? Давай сразу к благодарностям, почто мне твои извинения. А ещё лучше — к правде переходи, зачем настолько издали заходишь? Как в анекдоте про аленький цветочек, ей Богу.*

— Что вы имеете в виду? — насторожился Красибор.

— То, что за руку мою ты уже извинялся, а я уже сказала, что это не твоя ответственность. Ты парень умный, учёный как-никак, наверняка уже понял это. За помощь тоже уже благодарил, к чему повторяться?

Красибор прикусил щёку изнутри и помолчал какое-то время. Потом проговорил:

— Я был только что у отца.

— И как там Божен?

— Лучше. Я не мог поверить глазам, — Красибор не моргая смотрел на расслабленный профиль тётушки. — Мы даже поговорили с ним немного, я не надеялся уже на это. Спасибо.

— Ну, эту благодарность принимаю, зятёк, принимаю. Только вот… — она замялась. — Будь готов к тому, что завтра Бажен снова будет нем как рыба.

— Александр предупреждал. Но завтра я вам помогу, и мы найдём ещё больше этой дряни.

— Завтра рабочий день, котик, — улыбнулась Негомила. — Фима уже сокрушалась давеча, что у руководства вашего уже появляются вопросы.

— Да к чёрту их.

— Милый, — тётушка отложила бокал и переместилась в кресле, чтобы дотянуться здоровой рукой до руки Красибора. — На тебя за пару недель рухнула толща магии, подобно лавине в горах. Поверь мне, тебе нужно немного подышать обыденностью. Вам всем нужно, даже Фиме. Несколько часов без опасности, заклятий, проклятий, абры-кадабры, понимаешь? А после успеете опять нырнуть в своё кошмарное приключение, оно вас всё равно уже не отпустит. Тем паче, что к утру ты совсем здоровым сделаешься.

— Негомила, это мой отец. Он важнее любой работы.

— И он пока заслонить тебе дверь на улицу не может, знаешь ли. Даже если захочет. Пользуйся.

Красибор тихо взвыл, и тётушка продолжила:

— Твою кукушеньку, — она легонько стукнула его костяшкой