Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Запасной - Гарри Сассекский

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 72 73 74 75 76 77 78 79 80 ... 139
Перейти на страницу:
почему я делаю.

Большинство солдат не могут точно сказать, сколько смертей на их счету. В боевых условиях часто бывает много беспорядочной стрельбы. Но в эпоху "Апачей" и ноутбуков всё, что я делал в течение 2 боевых туров, было записано, отмечено временем. Я всегда мог точно сказать, сколько вражеских бойцов я убил. И я считал жизненно важным никогда не стесняться этой цифры. Среди всего того, чему я научился в армии, ответственность была на первом месте.

Итак, моё число: 25. Это число не приносило мне никакого удовлетворения. Но это не было и числом, которое заставляло меня чувствовать стыд. Естественно, я бы предпочёл, чтобы этого числа не было в моем военном резюме, в моей памяти, но в то же время я бы предпочёл жить в мире, в котором нет Талибана, в мире без войны. Однако даже для такого любителя магического мышления, как я, некоторые реалии просто невозможно изменить.

Находясь в жаре и тумане боя, я не думал о тех 25 как о людях. Вы не можете убивать людей, если думаете о них как о людях. Вы не можете причинить людям реальный вред, если думаете о них как о людях. Это были шахматные фигуры, убранные с доски, злодеи, убранные до того, как они смогли убить добряков. Я был обучен "иному" отношению к ним, хорошо обучен. На каком-то уровне я осознавал эту выученную отстранённость как проблему. Но я также считал это неизбежной частью солдатской службы.

Другая реальность, которую нельзя изменить.

Не хочу сказать, что я был каким-то автоматом. Я никогда не забуду, как сидел в телевизионной комнате в Итоне, той самой, с синими дверями, и смотрел, как тают башни-близнецы, когда люди прыгали с крыш и из высоких окон. Я никогда не забуду родителей, супругов и детей в Нью-Йорке, которые сжимали в руках фотографии мам и пап, раздавленных, испарившихся или сгоревших заживо. 11 сентября было мерзким, неизгладимым, и все виновные, а также их сторонники и пособники, их союзники и преемники были не только нашими врагами, но и врагами всего человечества. Бороться с ними означало отомстить за одно из самых чудовищных преступлений в мировой истории и не допустить его повторения.

По мере приближения к концу моей командировки, примерно к Рождеству 2012 года, у меня возникали вопросы и сомнения по поводу войны, но ни один из них не был моральным. Я по-прежнему верил в Миссию, и единственные выстрелы, о которых я думал дважды, были те, которые я не сделал. Например, в ту ночь, когда нас вызвали на помощь гуркхам. Они были зажаты гнездом боевиков Талибана, а когда мы прибыли, связь прервалась, и мы просто не смогли помочь. Это преследует меня до сих пор: слышать, как братья-гуркхи зовут по радио, вспоминать каждого гуркха, которого я знал и любил, и быть лишённым возможности что-либо сделать.

Когда я застегивал сумки и прощался, я был честен с самим собой: Я признал, что сожалею о многом. Но это были здоровые сожаления. Я сожалел о том, чего не сделал, о британцах и янки, которым не смог помочь.

Я сожалел о том, что не сделал работу до конца.

Больше всего я сожалел о том, что пришло время уезжать.

58

Я набил рюкзак пыльной одеждой, а также двумя сувенирами: ковром, купленным на базаре, и гильзой от 30-миллиметрового снаряда "Апача".

Первая неделя 2013 года.

Прежде чем сесть в самолет вместе с однополчанами, я зашёл в палатку и сел на единственный пустой стул.

Обязательное интервью на выходе.

Избранный репортёр спросил, что я делал в Афганистане.

Я рассказал ему.

Он спросил, стрелял ли я по врагу.

Что? Да.

Он откинул голову. Удивлён.

А как он считал, что мы здесь делаем? Продаём подписки на журналы?

Он спросил, убивал ли я кого-нибудь.

Да...

И снова удивление.

Я попытался объяснить: Это война, приятель, понимаешь?

Разговор зашёл о прессе. Я сказал репортёру, что считаю британскую прессу дерьмом, особенно в отношении брата и невестки, которые только что объявили, что ждут ребёнка и впоследствии оказались в осаде.

Они заслуживают того, чтобы спокойно родить ребенка, сказал я.

Я признался, что отец умолял меня не думать о прессе, не читать газет. Я признался, что каждый раз чувствовал себя виноватым, потому становился соучастником. Все виноваты в том, что покупают газеты. Но, надеюсь, никто на самом деле не верит тому, что в них написано.

Но им, конечно, верили. Люди верили, и в этом была вся проблема. Британцы, одни из самых грамотных людей на планете, были и самыми доверчивыми. Даже если они не верили каждому слову, всегда оставался осадок удивления. Хм, нет дыма без огня... Даже если ложь была опровергнута, развенчана вне всяких сомнений, этот осадок первоначальной веры оставался.

Особенно если ложь была негативной. Из всех человеческих предубеждений "предубеждение негативности" — самое неизгладимое. Оно заложено в нашем мозгу. Преимущество негатива, приоритет негативу — так выживали наши предки. Именно на это рассчитывают эти чёртовы газеты, хотел сказать я.

Но не сказал. Это была не та дискуссия. Сейчас вообще было не время что-то обсуждать. Репортёр хотел двигаться дальше, спросить о Вегасе.

Озорник Гарри, да? Тупица Гарри.

Я испытывал смесь сложных эмоций, прощаясь с Афганистаном, но мне не терпелось попрощаться с этим парнем.

Сначала я полетел со своей эскадрильей на Кипр, для того, что в армии называлось "декомпрессией". У меня не было обязательной декомпрессии после моей последней командировки, поэтому я был взволнован, хотя и не так сильно, как мои телохранители. Наконецто! Мы можем выпить чертового холодного пива!

Каждому выдавалось ровно две банки. Не больше. Я не любил пиво, поэтому отдал свою солдату, который выглядел так, будто нуждался в нём больше, чем я. Он отреагировал так, как будто я подарил ему Rolex.

Затем нас повели на комедийное шоу. Посещение было полуобязательным. Кто бы его ни организовал, у него были благие намерения: немного легкомыслия после экскурсии в ад. И, если честно, некоторые из нас смеялись. Но большинство — нет. Мы терпели и не знали, что терпим . Нам нужно было пережить воспоминания, залечить душевные раны, разобраться с экзистенциальными вопросами. (Нам сказали, что если нужно поговорить, можно обратиться к падре, но я помню, что никто к нему не подходил). Поэтому мы просто сидели на комедийном шоу так же, как в палатке VHS. В подвешенном состоянии. В ожидании.

Мне было жаль

1 ... 72 73 74 75 76 77 78 79 80 ... 139
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Гарри Сассекский»: