Сдаётся мне, он собирается сдержать своё обещание.

Если сможет, конечно.

– Какая нам разница… – обращается к Лиде тигр, но закончить предложение не успевает.

Я стреляю из призванного Феликса от бедра, две пули отскакивают от шерсти, а третья, то ли серебряная, то ли золотая, впивается точно в его бок!

Оборотень ревёт от боли, и удар когтистой лапы отбрасывает меня к соседнему дереву. Многострадальный броник защищает теперь и от когтей.

Револьвер остаётся в моих руках, но в барабане нет пуль. Развоплощаю оружие, чувствуя, что сил на ещё один призыв у меня нет. Надо собраться, собраться…

– Стой, Берендей! Я же нужна вам как целитель, так? Они же дети, не трогай их! Пощади! И я буду сотрудничать добровольно, – кричит Лида.

Тигр действительно останавливается, два звериных, но по-человечески разумных глаза смотрят оценивающе. Не пощадит, вдруг понял я. Потому что во взгляде Берендея – страх.

Он боится меня! Грёбанный оборотень тигра боится меня!

Почему-то эта мысль смешит. На волне эндорфинов я призываю Железного Феликса и, несмотря на навалившуюся на всё тело тяжесть, стреляю в тигра, который вновь прикрывается лапами.

И снова одна из пуль пробивает лапы и попадает ему в морду. Берендей на этот раз визжит от боли, встаёт на задние лапы, пытаясь передними что-то смахнуть с лица. Жив, гад! Судя по всему, пуля не пробила череп.

Жму на спусковой крючок, но в ответ слышу только щелчки. Заряжаю в барабан единственную оставшуюся шейновскую пулю и выжидаю, наблюдая, как тигр готовится к прыжку.

Сил подняться у меня нет – все ушли на многократный призыв Железного Феликса.

Всё решится в этой последней атаке, и скорее всего, не в мою пользу.

Плевать.

За последние несколько дней я видел слишком много смертей. И в слишком многих был повинен лично.

Убийцы не боятся смерти, вдруг понял я. Когда убиваешь других, жизнь теряет ценность, даже если это твоя жизнь.

Берендей прыгает, я вскидываю револьвер с единственным патроном, но решающего столкновения не происходит – в тигра врезается Элион.

Словно бильярдный шар она выбивает его к автомобилям. Оборотень врезается в перевёрнутую тойоту, но сразу вскакивает. Однако, рвануться к нам у него не получается – его накрывает шквал огня. Он ещё пытается рвануться в мою сторону, но его опрокидывает на спину прямо попадание из подствольного гранатомёта. Тем не менее, не видно, чтобы обычные пули и даже гранаты сумели пробить его шерсть.

– Наши подошли! – радостно сообщает мне Элион. – Где Лида?

– Там! – указываю на противоположенную сторону дороги я.

Два паука стремительно утаскивали Лиду в лес.

Вскинув револьвер, я стреляю и попадаю в одну из голов, однако, пауки даже не замедляют движения.

– Я за ней! – воскликнула Элион и даже сделала шаг, но внезапно её колени подкосились. – Ой, силы закончились…

Зарычав, я развоплотил и снова призвал револьвер. На это ушла пара секунд. Несмотря на радужные круги перед глазами, я вскинул руку, ставшую вдруг металлической и очень тяжёлой. Однако, пауки уже скрылись где-то за деревьями.

Пять патронов барабане я выпустил в Берендея, который огромными скачками отступал в том же направлении, что и пауки с Лидой. Попал всеми, но шкуру не пробил.

– Как ты? – ко мне подскочил какой-то боец.

– Плохо мне, братан, – честно ответил я ему. – Слышь, там в бардачке машины есть кое-что. Принеси, будь другом.

Боец кивнул и действительно сбегал к машине. Вернулся он с головой в руке и ошалевшим выражением лица.

Я двумя руками принял голову Лерочки из его рук, прислонил к своей груди и свернулся калачиком.

– Спасибо, братан, – пробормотал я.

– Да не за что, – протянул охреневший от увиденного намёник. – А кто это?

– Моя первая любовь, – устало пробубнил я.

А затем я погрузился во тьму. Слишком устал.

Глава 23. Ограничение

Очнулся я уже в палатке маленького полевого госпиталя. Пробуждение было почти привычным – слишком часто в последнее время я вырубался от усталости.

Из руки торчала капельница, вокруг валялись бедняги с настоящими ранениями. Впрочем, тяжелораненых не было, видимо, их отвезли в настоящую больницу.

Одежду и обувь с меня сняли, а голову Лерочки засунули в пакет положили на тумбочку рядом.

– В сознании! – воскликнул дежуривший у входа наёмник и куда-то убежал.

Минут через десять в госпиталь зашли Элион и её отец. Оба были одеты в уже привычный камуфляж, только новый. Папина принцесса сверкала умытым личиком, однако выражение лица у неё было грустное.

– Как он? – спросил Шейн у солдатика.

– Да всё нормально. Док назначил витаминную капельницу, плюс поесть ему надо.

Шейн распорядился, чтобы принесли еды.

Солдатики принесли стулья, и гости расселись вокруг моей кровати.

– Ты молодец, – сказал Шейн с благодарностью. – Вы молодцы. Весь отряд. Если честно, с утра я думал, что отправляю вас на смерть.

– У нас не было другого выхода, – пожал плечами я. – У Элион так точно.

– Я знаю, – кивнул олигарх.

– Что с городом? Мы…

– Мы победили. В газельках на базе был гексоген – они планировали взорвать город. Спальные районы, жилые массивы… Кто нажмёт на детонатор, тот и получит… эээ… опыт.

– А что мешает им взорвать его сейчас?

– Склад с гексогеном подорван. Взрыв был огого. Ты в это время уже в машине лежал в отключке.

– Это сделали вы?

– Нет, – покачал головой Шейн. – Похоже, они сами.

– А если дома уже заминированы? Хотя бы часть? – вдруг пришла в голову мысль.

– Мы уже написали в полицию о возможных террактах, пусть ищут. Ладно, – Шейн поднялся. – Оставлю вас одних.

И мы остались с Элион тет-а-тет. Не считая других раненных.

– Извини, – вдруг сказала девочка, и я увидел в её глазах слёзы.

Видимо, моя аура женских слёз работает одинаково хорошо на представительниц женского пола любого возраста.

– Вот не надо плакать… – попытался я успокоить принцессу.

Ничего не вышло. Элион зарыдала.

– Извини, извини, извини, – бормотала она, размазывая ручками влагу по лицу. – Это из-за меня Топа теперь без ног… и вообще она этой паутиной покрылась… а Лиду похитили…

– Почему это из-за тебя?