– Это самое лучшее имя.

Женька часто притаскивает домой Аглаю, соседского щенка-питбуля. Катя до сих пор дивится, как дочке удалось добиться Анниного разрешения на подобное «разгильдяйство». Анна души не чает в молодой собаке, но почему-то не торопится обрушить на мелкую все прелести своей дрессуры.

Постепенно Катины кошки признали малышку, хотя первое время они неутомимо награждали когтистыми оплеухами неунывающего щенка. Но привыкли: Аглая даже умудряется безнаказанно засыпать в лежанке Рыжей. Молодой питбуль переворачивает комнату Кати вверх ногами. Это не собака, а вселенская катастрофа. Выкидывая после нашествия щенка очередные разгрызенные тапки, Катя бормочет себе под нос: не Аглая, а нагла́я… Но Женька смеется каждый раз, когда толстые лапы малышки разъезжаются по паркету, и Катя готова хоть каждый день убирать за чужой шкодливой малявкой.

Женька. Она…

Женька снова с ней разговаривает.

Вечером того дня, когда уехал Андрей, дочь подошла к Кате и внезапно крепко ее обняла. Катя стояла, боясь шелохнуться, шептала – почти бессознательно:

– Все у нас будет хорошо, родная, все будет хорошо…

День отъезда Берова был странным: непостижимым образом в душе Кати боль мешалась со спокойствием. Все органы ее чувств словно проснулись – Катя пугалась яркости ароматов, синева неба слепила ей глаза. Перед сном Катя с аппетитом съела огромную тарелку супа, ночью проснулась от собственного плача.

Наутро она отправилась к колдуну. Смущаясь своего незваного прихода, бродила по комнате, подыскивала тему для разговора. Старик молчал, спокойно созерцая ее растерянность. Спросила вдруг про статуэтку беременной женщины – хотела зацепиться за ответ хозяина, разлить необременительную беседу.

Колдун ответил:

– Это моя Леся…

С тех пор разговаривают они редко, хотя Катя приходит к отшельнику почти каждый день, по утрам ненадолго сбегая от мужа и дочери. Если возникает необходимость, она помогает колдуну с паломниками: заваривает травяной чай, встречает у моста заблудившихся странников.

Чаще всего просто сидит в старом кресле и разглядывает хоровод прекрасных статуй.

– Но как вы можете продолжать жить, если Бог пропал?

Вопрос срывается с Катиных губ неожиданно для нее самой. Она растерянно вслушивается в отзвук некстати разорвавших тишину слов. Казалось бы, спала почти, грезила о Женьке, щенке, соседях.

Разве был Бог в сонных ее мечтаниях?

Старик Катиному вопросу не удивляется, откладывает в сторону резную фигуру, задумывается над ответом.

Деревянная кобыла обиженно вздымает копыта, ей не нравится лежать на полу: в груде опилок, бессильно завалившись на бок. Катя смотрит на статуэтку с сочувствием: прости, что отвлекла его, я случайно.

Золотистый глаз милостиво отпускает Катины грехи.

– Я имела в виду, Он, Бог, был для вас всем, как жить, когда перестаешь верить в Него? Я все дни думаю, ну как же вы? Молились всю жизнь – и вот…

– Но я молюсь. Бога нет. Но есть же солнце, трава, лес… Небо. Мне даже молитвы не пришлось менять, я лишь сменил адресата.

– Я не понимаю. Ведь это самообман. Вообще – обман. Эти люди… Они приходят. Приносят свое горе. Они верят, что вы делаете чудеса! Почему вы не расскажете им, что… Ну что… это все выдумки?

– Выдумки?

– Ну да. Что они зря в это все верят… Бубен, шкуры… песнопенья…

– Чудеса происходят. Порой.

Катя досадливо морщится.

Конечно, бесконечно жаль старика – страшно продолжать жить, потеряв не только близких, но и цель жизни.

Катя всегда будет благодарна колдуну за Женьку, спасенную от льда реки.

И Катя успела полюбить усталую доброту его мудрых старых глаз…

Но эта уклончивая демагогия, вечный побег от ответов, хитросплетение сомнительных речей! Трава и небо! Что за чушь!

Она безуспешно пытается проглотить раздражение, отходит к окну, чтобы больше не разглядывать сочувствующее лицо колдуна.

Гигантская серая птица танцует на сплетенных ветвях дуба, в метре от порога дома. Катя прижимается лбом к стеклу: ей видно, как загадочная птица широко открывает клюв, пропевая трель своей песни. Но ни звука не проникает в жилище старика, Катя только напрасно напрягает слух.

Птица распахивает крылья, взмывает в небо.

Катя вздрагивает от клича кукушки, ясно доносящегося из леса.

– Знаешь, Катерина… Просьбы сбываются. Не в мой бубен люди верят – в собственные мечты. Энергия желания. Она преобразовывает мир. Нет у меня собственных желаний. С ними верю вместе. За них молюсь. Солнцу, небу… Лисе.

Катя отчетливо понимает, что слушает речь сумасшедшего. Да и кто бы сумел сохранить рассудок – лишившись за один год и сына, и жены? И самое разумное сейчас: закончить нелепый разговор, не провоцировать несчастного на новые безумные откровения. Но Катю цепляет упоминание пресловутой Царицы Холма – она больше просто не может слышать про дурацкую эту хищницу!

Ну в самом деле – хватит. Надоело.

Достаточно.

– Да где она? Эта ваша Лисица? Чего-то я ее не встречаю! Приносящая счастье… Как звучит-то! Бред… Шоколадная фабрика Вилли Вонки…

– Ты не права.

– Да права я, права. Ну вы же сами понимаете, что все это выдумки местных. Фольклор. Нет никакой лисы.

– Ты не права в том, что Лисица приносит счастье.

Приехали! Катя оторопело смотрит на колдуна.

Старик же бесконечно спокоен. Как всегда.

– А что же она приносит… лиса? Украденных кур?

– Не думаешь же ты, что лишь счастье – смысл бытия? Лисица – это не про счастье. Есть еще правильность жизни. Твоя дорога… Истинный путь важнее счастья. Угадаешь его – найдешь себя. Только об этом рыжая ночами лает на холме. Лишь об этом.

Катя поднимает с пола деревянную лошадку. Сдувает с ее хвоста золотистую пыль. Тепло отшлифованной шеи ласкает Катины ладони.

– Вы как-то сказали: я могу взять себе любую статуэтку, кроме тех двух? Можно я заберу эту?

– Я ее еще не доделал.

– Неважно. Она уже… похожа… То есть такая, как надо…

– Бери. Я вырезал ее для тебя. Ничего не надо забывать.

Катя думает о жаре боков Фортуны, почти чувствует пряный запах спутанной белой гривы.

Надеюсь, ты нашла своего хозяина. Надеюсь, спасла его фырканьем и скоростью копыт. Пожалуйста.

Катя закрывает глаза. Облизывает пересохшие губы. Соль нежданных слез разъедает их уголки.

– Что же я наделала? Что я сделала со всеми нами? С Костей, Женькой… Нашей семьей… Если бы не Женька, если бы не этот огонь? Кем бы я стала? Скажите, что я за человек? Как смотреть им в глаза?

Возможно, за этим Катя и ходит к колдуну – каждый день с рассветом убегая от мужа и дочери. Ей надо услышать его ответ, получить индульгенцию…

Обычная игра в подмену, Кать.

Разве прощение чужого старика необходимо тебе?

Уверена, что его, а не Кости?

Молчи.

Но колдун отвечает. Священники всегда отвечают на вопросы прихожан.

– Ты – то, что ты есть. Твое решение