ли не сам себе Правитель в своем маленьком мирке. Кто-то создает новую жизнь, другие же, наоборот, распоряжаются сотнями чужих. И по большей части нет никого, кто бы мог вам сказать хоть слово поперек. Для вас забава изображать из себя кого-то другого, так как большую часть времени вы потворствуете своему истинному эго. Так чего такого должен услышать лорд Орел, чтобы вы были довольны?

— Генерал Рейн, ваши слова… — начал было тучный мужчина, контролирующий, по словам Евы, весь ввоз товаров в Лонде-Бри, но стоило только Алларду метнуть в него острый взгляд, как тот растерял былую уверенность, — они звучат… несколько неуважительно…

— Неуважительно? — хохотнул Рейн. — Я говорю, что думаю, потому что имею на то право.

«Что он, Смерть побери, делает? Зачем он настраивает их против себя?» — мысленно охнула Ева, но тут же вспомнила его последние слова в ее адрес. Делай, что умеешь… — «Неужели он все это специально?»

— То, что вы — один из правителей, не значит, что можете унижать нас, — вздернул нос пожилой ученый, создававший чудовищных гибридов.

— Я не унижаю себя, выдавая за кого-то другого. А вот вы с этим прекрасно справляетесь и без меня… — бросил Аллард, окинув презрительным взглядом гостей.

«Вот ведь псих…» — опешила Ева, осознав, в чем заключался план генерала. Незаметно опустив одну руку, она раскрыла ладонь, рассеивая вокруг себя волны темного эфира. — «Как же ты выкрутишься потом из всего этого…»

— Что же вы молчите? Разве вы не унизили себя, бросившись ко мне с сотней разных вопросов и просьб выслушать? Ну вот он я, слушаю! Что вам не нравится? Давайте, первые шаги вы уже сделали, так к чему сейчас прятать голову в песок?

Рид судорожно наблюдала за реакцией каждого из гостей. Они уже чувствовали, как давно вынашиваемые мысли и идеи против воли рвались наружу, но разумом еще понимали, что не все стоит говорить вслух.

— Сэмюель Де Браоз, человек с михрендией на своем гербе, такой же скользкий и изворотливый, — Аллард остановил взгляд на хозяине дома. — Ты с таким воодушевлением говорил про знаки, связанные с моим появлением. Говори же! Я слушаю и уверяю, что лично передам твои пожелания лорду Орлу…

— Сэм, вы не должны ничего ему говорить, — творец витрархов глянул на Алларда так презрительно, словно смотрел на один из своих неудавшихся лабораторных экспериментов. — Как и никто из нас не обязан участвовать в этом цирке. Мы, кажется, поспешили с суждениями о том, что власть в Амхельне в надежных руках, если один из его правителей позволяет так разговаривать с теми, кто их всецело поддерживал…

— Это — единственная ваша претензия? — вздернул брови Рейн. — Вам не нравятся мои манеры?

— Если бы кто-то из нас позволил говорить с вами так, генерал, вам бы понравилось? — надменно скривилась Оливия Боунс, владелица банка в облегающем серебристом платье. — Вы кичитесь, что не унижаетесь и не притворяетесь. А кто из нас нынче может не притворяться?

— Верно! — поддакнул ей ученый. — Все мы называем себя темными, но кто теперь ощущает былую свободу, которую сулила Тьма? Друзья, признайтесь, кто из вас чувствует себя свободным?

— У меня почти нет возможности вести честный бизнес! — пискнул тучный мужчина, силясь свести полы своего пиджака, но все без толку. — Эпигоны приходят с проверками все чаще. Может, мне сразу передать все имущество лорду Орлу, генерал, а? Ведь к этому все идет!

— Я… я уже говорил, что представляю здесь интересы Давра, — подал слабый голос наместник портовой обители, хотя его слова явно выбивались из общей канвы возмущений. — Наш город уже давно не получал поставок кристаллов эфира от Лонде-Бри, хотя мы исправно выполняем все запросы лорда Орла!

— Будем честны, уже давно каждый сам за себя, — чуть ли не смеялась владелица эфирного банка, сделав шаг вперед, уверенная в том, что выражает всеобщее мнение. — Лонде-Бри поднялся и расцвел в свое время благодаря нашим усилиям. А теперь правителям наплевать на нас. И своим отношением, генерал, вы только лишний раз это подтверждаете…

Они все говорили и говорили, неконтролируемые эмоции с каждым мгновением все больше захватывали аристократию Амхельна. Пока единицы неуверенно пытались выразить просьбы отдельных обителей, большинство продолжали негодовать, жалуясь на ограничение свобод и личных возможностей. Самое ярое недовольство демонстрировали создатель ветрархов и владелица эфирного банка.

— Что будет дальше, генерал? — скривилась в усмешке Оливия Боунс. — Вы довольны тем, что заставили нас показать свои чувства?

— Дайте угадаю, — громко хмыкнул ученый. — Вы выведете нас отсюда в наручниках, или прямо здесь начнете вершить правосудие? Разве не в этом суть власти Орла? Мы ведь уже в числе непокорных, не так ли?

Наблюдая за всем со стороны, Ева мысленно соглашалась с ними. Сперва незаметно, но с каждым днем все плотнее сжималась вокруг жителей Амхельна мертвая хватка лорда Орла.

А Аллард давно молчал. Молчал и делал выводы, и как только он придет к какому-либо решению, полетят головы. На такое безумие не решился бы ни Равен, ни даже сам Орел, наверное, но план Рейна работал, и, похоже, для него самого это было важнее игры по чужим правилам. Он мигом настроил всех против себя, но тут же вычислил среди голосящих тех, чьи слова вызывали больше всего подозрений.

Ученый и банкирша точно наговорили себе как минимум на допрос с пристрастием. В конце концов, если никто из них уже не был способен скрывать своего отношения к власти, что их могло остановить от предательства?

— Еще вина? — вдруг тихо спросил один из официантов, оказавшись подле Евы.

Рид даже вздрогнула, но не столько от его внезапного появления, сколько от красной розы, лежавшей на его подносе между бокалами. Растерявшись, шпионка перевела недоумевающий взгляд с шикарного раскрывшегося алого бутона на официанта, а потом на Алларда, стоявшего к ней