Шрифт:
Закладка:
Мои глаза опухли, а губы размером с вареные хот-доги. Я провожу пальцами по воспаленной плоти, и она обжигающе горячая.
— О, это нехорошо. Я бегу в ванную, Лили плетется за мной по пятам. Я не узнаю отражение в зеркале. Мое лицо увеличилось в размерах. Из меня вырывается истерический смех. — Теперь я понимаю назначение хоккейной маски Джейсона.
— Не смешно. Ты выглядишь как зефир в микроволновке.
Лили сбрасывает маску с лица, выглядя как всегда красивой.
— Ты действительно думаешь, что это была маска?
Я ополаскиваю ближайшее полотенце в небольшом количестве воды и пытаюсь стереть остатки улиточной слизи, все еще прилипшие к моей плоти.
— У нас было много закусок. Может быть, ты съел что-то странное. Ты чувствуете себя хорошо? У тебя перехватывает горло?
— Я думаю, что почувствую себя намного лучше после быстрого поцелуя.
Я поджимаю губы и поворачиваюсь к ней, показывая ей свое онемевшее лицо.
— Будь серьезен. — Лили бьет меня в грудь. — Я получаю антигистаминный препарат.
Когда она выходит из комнаты, я копаюсь в выброшенных пакетиках по уходу за кожей, затем просматриваю ингредиенты.
— Возьми это.
Лили протягивает мне маленькую таблетку, и я ее глотаю.
— Нашел виновного. — Я подношу пакет к ее глазам. — Лаванда.
— Конечно, у тебя аллергия на что-то успокаивающее. — Она бросает пакет и стирает остатки с моей кожи. — Вернись в постель. Я принесу тебе льда, и мы посмотрим еще один фильм, пока опухоль не спадет.
— Добрый день… — Одна моя рука распространяется по кровати, ощупывая простыни в поисках ее. За исключением того места, где прошлой ночью приютилась Лили, холодно и пусто. Я стаскиваю одеяло с матраса, ища ее среди связок одеял.
Она не здесь.
— Лили?
Я мог бы поклясться, что мы продвинулись вперед. Ради всего святого, это она прижалась ко мне и задремала на полпути к Misery.
Мои ноги маршируют через холл в ее спальню. Она распласталась на матрасе, листая информацию на своем древнем ноутбуке.
— Ты встал.
Она улыбается, но улыбка сглаживается, когда я стремительно приближаюсь к ней.
— Что ты делаешь? — взвизгивает она, когда я подхватываю ее на руки. Ее конечности лениво пытаются сопротивляться моей хватке. Я ослабляю хватку вокруг нее и встречаю ее взгляд своим собственным.
— Почему ты ушла?
Я огрызаюсь, совершенно не желая, чтобы мои слова ударили ее, как сковороду.
Она закатывает глаза.
— Мы сказали, что не будем спать вместе — правило номер один.
— Мы уже спали вместе, — напоминаю я ей.
— Давай, не делай этого, Нико. — Лили пытается лениво вывернуться из моих рук. — Мы согласились.
— Прежде чем ты заснула в моей постели, принцесса .
— Это был несчастный случай. Вини в этом усталость. У меня были долгие двадцать четыре часа. Она отводит взгляд от меня, не глядя ни на что особенное.
— Не надо мне этой ерунды.
— Это усложнит ситуацию между моей книгой и встречей с Эйвери на следующей неделе, а также любой другой причиной на свете. Все осложнится, Нико. Мы даже не вместе вот так.
Слова причиняют больше боли, чем я хочу признать, но ее защита вспыхивает каждый раз, когда она впускает меня.
— Неужели мы действительно живем во времена, когда я могу часами находиться внутри тебя и делать с тобой подходящую татуировку, но просить тебя не уходить после того, как мы вместе заснем, это слишком, черт возьми, чтобы с этим справиться?
Она хмурится. — Это проблема. У нас даже не было секса. Мы просто заснули.
— Я могу исправить это прямо сейчас.
Я дергаю ее через плечо, что, как и ожидалось, еще больше раздражает ее.
Она брыкается и выкрикивает для меня ряд красочных имен.
— Мы не должны этого делать, Нико.
Тело Лили мягко приземляется на мой матрас, и она садится, выпрямляя спину. Ложное неповиновение рисует ее лицо, когда ее пальцы пробегают по мягкой текстуре обложки.
— Все становится слишком грязным, чтобы справляться.
— Можешь пытаться лгать мне, сколько хочешь, красотка. — Я ложусь рядом с ней, и скованность в ее позе сразу же ослабевает. — Но я не уверен, что ты не хочешь быть в моих объятиях прямо сейчас.
— Дело не в том, чего я хочу. — Она вздыхает. — Это обо всем остальном.
— Помедленнее, любимая.
Я обнимаю ее за талию и притягиваю к себе.
Лили принимает удобную позу, подтягивает под голову подушку и прижимается спиной к моей груди.
— Я просто хочу чувствовать, что ты рядом, — говорю я. — Все в порядке?
— Только один раз.
Да, я уже слышал эти слова.
Глава 32
Лили
Сегодняшнее занятие по выпечке сухариков — это семисотпятидесятисекундный способ Нико отвлечься от надвигающегося сообщения от юридической службы Villa Printers. Кроме того, это последний пункт в нашем списке идей для приложений, составленном еще в Лондоне.
Нико смешивает сухие ингредиенты, пока мы стоим над поварскими столами на золотисто-желтой кухне. Наш преподаватель болтает по телефону в углу комнаты, ее узел светлых волос подпрыгивает на макушке.
— Как ты думаешь, они позволят нам оставить себе все лепешки, чтобы мы могли взять их с собой в самолет, когда улетаем на Азорские острова?
Нико усмехается. Взбитые сливки — больше похожие на прославленное масло — размазаны по кончику его носа.
— Ты должен признать, что на вкус они совершенно ничего не значат, — говорю я с натянутой улыбкой.
— Верно, и варенье не поможет.
Нико превратился в другого человека за последние несколько дней.
Ну не совсем.
Но теперь в нем есть что-то конкретное. Что-то вроде защитного барьера, который он воздвиг вокруг нас.
Даже сейчас мой разум разбросан по миллиону разных измерений, и у меня нет времени перетасовать песочницу чувств, которые я испытываю к нему.
Мой взгляд переключается на телефон.
Почему до сих пор нет сообщений? Сколько времени нужно, чтобы доказать, что какой-то придурок скопировал мою работу? Недели? Месяцы? Годы?
Возвращение в Нью-Йорк, поиск работы, начало занятий и ведение судебного дела в одиночку звучит как кошмар.
Потому что это то, чем я буду… один.
Может быть, не совсем одна — Эйвери и Молли будут рядом. Но Нико не будет.
Все в порядке.
Ему в любом случае нужно двигаться дальше. Его жизнь в Калифорнии проходит рядом с его работой, рядом с его родителями. Далеко, далеко от меня и моего беспорядка.
Я поворачиваюсь
