Уайт миролюбиво поднял руки. Казалось, его совсем не тронула и не взволновала речь Кинских. Энн даже усомнилась в том, слушал ли он ее или думал о чем-то своем.

– Хотел увидеть вас, Анета. Влколак из рода Кинских – знаменитость среди нас. Хотел убедиться, что Маркус не сошел с ума, рассказывая небылицы.

Тучи из серых стали черными, заволокли небо и съели вершины гор. Мысли Энн были под стать горам: их поглотили переживания за близких и негодование от встречи с двумя вожаками.

– Спасибо, что выслушали. И, Лиам, не все белое – белое, как не все черное – черное. Я знакома с упырями, которые хотят мира для Богемии и остальных стран, поэтому выступают со мной и каждую ночь охотятся на низших и тех, кто придет за ними. Про орден Contra Malum и его главу, я думаю, вы тоже слышали. А теперь, прошу прощения, но вынуждена вас оставить. Меня ждет друг.

Она обернулась к Шварцу, показывая, что закончила. Лиам кивнул, принимая ответ. Энн двинулась вдоль кромки озера, быстро остыв от злости. Она понимала Уайта, сама на его месте отказала бы незнакомке с фамилией известных в истории убийц. Однако от канадца все же помощь последовала: об Элеоноре Шварценберг Анета знала лишь то, что написано историей да горсть жутких легенд, приправленных домыслами.

Энн замедлилась, прикрыв глаза и ища среди светлых точек Эда. Определив направление, она зашагала быстрее, ежась от вечерней прохлады и ветра. Эдгара оставили у местного семейного врача, чей кабинет находился прямо при трехэтажном отеле.

Обогнув две улицы, Энн постучалась. Ей открыл герр Свит, которого она часто видела на тренировках. Его зверь имел серый цвет шкуры с белыми полосами, напоминая больше тигра-альбиноса, чем волка.

– Он еще не очнулся, – сказал доктор, зная, что она хочет спросить.

– Как? Почему?

Энн прошла за мужчиной в палату. Эдгар сливался с белыми стенами и постелью по цвету. Даже веснушки померкли, став бледно-желтыми пятнами на щеках. Кинских приблизилась и взяла его за руку. Сжала теплые пальцы с неровно подстриженными ногтями.

– Он не умер?

– Он просто спит.

– Тогда почему он не просыпается? – Горло Энн сдавило от подступающих слез.

– Мы все разные. Возможно, ему для восстановления требуется больше времени. Ну-ну, не плачьте, Анета. С ним все будет хорошо. Все показатели в норме, я проверил.

– Спасибо, герр Свит.

Энн помялась, прокручивая родовое кольцо на пальце.

– Вас что-то еще беспокоит?

– Я должна уехать, но не могу оставить Эда вот так. Он проснется в незнакомом месте среди незнакомых ему людей. Да и немецкого он не знает. Путешествие на задних сиденьях не ухудшит его состояние, если я заберу его с собой сегодня?

– О! Не переживайте так. Спокойно оставляйте его с нами. Мы поможем ему адаптироваться и проследим, когда он превратится. Нет нужды везти его сейчас. С языком проблем не будет.

– Спасибо. Я посижу с ним недолго, герр Свит.

– Конечно.

Доктор вышел, прикрыв за собой дверь. Кинских осталась с Эдом и с тревожащими ее мыслями о Праге, пока дверь не приоткрылась. В палату вошел Маркус.

– Лиам отправился в хайкинг на гору. Сказал, что любит гулять в непогоду.

Кинских промолчала, всем видом показывая, что ей безразлично, что там любит или не любит канадец. Шварц выразительно посмотрел, как Энн сжимала ладонь Эдгара, и насмешливо спросил:

– Кто для тебя этот мальчик?

– Мой друг.

– Я тоже твой друг?

– Хотела бы я так считать, Маркус, но ты свернул мне шею.

Склонив голову к плечу, он улыбнулся.

– Я и не хочу быть твоим другом, Анета.

Энн выдержала взгляд Шварца, не проявляя эмоций. Сейчас у нее не осталось на это ни сил, ни времени.

– Мне пора. Герр Свит не против, если Эдгар останется пока у вас.

– Пусть остается, я помогу с обращением.

Грустно опущенные уголки губ Маркуса и беспокойство, с которым он смотрел на Энн, не тронули ее.

Маркус провел девушку к дому и стоял в дверях, пока она собирала рюкзак. Пришлось взять еще несколько пакетов того, что она купила здесь за неделю. На кровати лежала та самая кукла, которую вчера она обнаружила у порога. Кинских взяла ее и оглянулась на Шварца, но его лицо больше не выражало ровным счетом ничего, и Кинских это взволновало.

– Спасибо, – искренне поблагодарила она, изогнув губы в легкой улыбке.

– Ты даже не попыталась испробовать разные формы, – пожурил он, снова включив учителя.

– Нет времени. Я потренируюсь уже в Праге.

Энн положила вещи в авто и остановилась возле открытой двери.

– Езжай осторожно, – наконец услышала она. Маркус отмер и, подойдя к ней, обнял, зарывшись лицом ей в волосы и шумно вдыхая. Для Энн Маркус пах разогретыми на солнце сандалом и хвоей, чувствуя его, она словно бы переносилась в лес.

– И не волнуйся, мы приедем на днях. Обещаю!

Она кивнула и сжала его плечи, понимая, что незаметно допустила Маркуса в свой ближний круг. Он слегка отстранился и нежно погладил ее щеку, прикоснулся подушечкой указательного пальца к верхней губе, но поцеловать не осмелился.

– До встречи, – попрощалась Энн и села в машину.

Всю ночную дорогу до Праги она складывала в голове пазл из историй о влколаках и упырях. Если последних создал демон, то, возможно, он знает, как уберечь от них город? Карлу необходимо отыскать демона перекрестка и попросить о новой сделке? Хотя в качестве платы он потребует не только их души, но и не пойми еще чьи и сколько. Кинских размышляла и об Элеоноре, которую превратили в упыря, о влколаках, о Маркусе. О том, что будет, если бои развернутся на улицах города, и люди действительно узнают о кровососах и волках. Что будет потом? Мир не должен узнать об энсиа. Пусть люди живут спокойно, не ведая правды об оживших легендах и о том, в какой опасности сейчас находятся.

Остановившись лишь один раз на заправке, она послала сообщение Вильгельму.

«Я возвращаюсь».

Дядя писал ей несколько раз, но она решила позвонить ему уже по приезде.

Прага встретила Энн пустыми улицами и предрассветными тенями от мигающих фонарей. Возле дома стоял ее помятый «Ягуар» и машина, в которой сидели двое мужчин в черном. Один из них вышел и кивнул ей. Рассмотрев серебристую нашивку на форменной футболке, Энн поняла, что Дэниэль Фауст ждал ее возвращения.

Приняв душ и переодевшись, она забылась тревожным сном, который, как обычно в последнее время, прервала вибрация телефона на прикроватном столике.

– Слушаю, – сонным голосом ответила она, бросая