Хлесткий, жесткий удар, привел его в чувство. Голова беловолосого, привязанного к стулу, дернулась и он открыл мутные после отключки глаза. Пальцы жестко вцепились в волосы, помогая пленнику сразу сфокусироваться на лице врага. Но взор беловолосого скользнул равнодушно мимо и уперся в стену за плечом.

Еще одна пощечина и на сей раз пленник осознанно и зло обжег взглядом черноволосого мужчину перед ним.

– Смотреть на меня, – последовал приказ. – Имя. Звание. Приказ.

– Кшанэ эн ках…

– Строишь из себя идиота? Напрасно. Ты знаешь космолингву. Вы здесь уже давно. Ты может и храбрец, но не ровня моему братишке…

Фунт презрения…

Что же…

– Ну, прости…

… истошный мучительный крик и в воздухе отчетливо пахнет мочой. Пленник корчится на полу после удара в пах, и мужчина дает ему с полминуты, после чего рывком подымает стул. Дает еще минуту…

– Я говорю, ты слушаешь. Как только я заканчиваю, ты начинаешь говорить. Одна секунда промедления и вини только себя… Ты видел фиксианина. Это мой брат. Ради его покоя, я порву тебя на клочки. И убью раньше, чем он попытается тебе помочь. Он очень добрый, мой братишка… но не я, – он нависает над пленником, пригвождая ледяным взглядом, и упираясь двумя руками в подлокотники стула. – Я палач. И много раз пачкал руки в дерьме. И убивал. И пытал. У тебя два варианта. Если хочешь три… первый – ты молчишь и делаешь вид, что меня не понимаешь… и я убиваю тебя долго и мучительно. Ведь ты все равно не сможешь ответить мне, а значит, какая с тебя польза? Второй – отвечаешь на вопросы. Без вранья, без обмана и не юля хвостом… тогда – возможно, – останешься жить. И третий. Ты молчишь. Играешь в героя. Я пачкаю руки и переживаю, что мой братишка очнется и придет сюда… ты начнешь говорить, это я тебе обещаю, но вот в конце ты умрешь. Зачем ему видеть кусок окровавленного мяса? Думай быстро, и выбирай. Я считаю до пяти… раз. Два. Три…четыре…

– Вы все сдохните, – выплевывает разбитыми губами беловолосый. – Вы слабые, бесхребетные…

Черноволосый улыбается жестко и его пальцы захватывают левое ухо пленника… и резко, проворачивают его, перекручивая и раздирая… дикий вопль оглушает камеру и стоящие на стреме у входа в трюм молодые пираты бледнеют.

Шею и одежду беловолосого украшают кровавые потеки.

– Я не бесхребетный… имя. Звание.

На колени трясущегося от невиданной боли пленника швыряют оторванное ухо.

– Раз. Два…

– Дан`кхар… – хрипит пленник. – Младший… офицер.

Черноволосый кивает.

– Сколько вас? Сколько групп направлено?

– Не знаю, – рука черноволосого хватает правое ухо, и пленник взрывается криком-признанием: – Шесть! Шесть разведгрупп!

Черноволосый одобрительно скалится.

– Не сложно, правда? Сколько бойцов в каждой группе? Их диспозиции? Приказ?!

Пленник говорит. Отрывисто, замолкая, пытаясь юлить… но черноволосый будто читает мысли и беспощаден. В трюме эхом отзвуки истошных криков. И это длиться, длиться… целую вечность. Когда черноволосый заканчивает, в воздухе стоит сильный железный привкус крови. Пленник весь в крови, правое ухо надорвано, но на месте… зато несколько пальцев окровавленными брусками валяются на полу отрезанными. Выбитые зубы… вырванные в корнем и обрывками скальпа белоснежные пряди волос.

Черноволосый вытирает руки о шевелюру пленника, большей частью оставшиеся нетронутыми…

– Ты еще можешь пригодиться… поэтому пока – живи, – мужчина поворачивается и выходит из камеры, направляясь к выходу из трюма.

На пороге останавливается и смотрит на посеревших лицом пиратов.

– Вы наложали, – говорит он. – Кто должен был следить за моим аматом?

Жан и Шан чуть ли не втягивают головы в плечи.

– Какое наказание за невыполнение приказа? – говорит жестко мужчина. – Выбирайте. Сами.

– Плеть, – выдыхает один, запнувшись на коротком слове.

Мужчина кивает.

– Лицом к стене, на колени, руки за голову.

Оба подчиняются без слов, и замирают стоя на коленях, опустив головы.

– Кто следил за камерами шлюза?

– Ларр, – сдавленно.

Мужчина снимает с пояса короткую палку, обмотанную туго кожаными жгутами и встряхивает, расправляя. Жгуты тремя змеиными хвостами повисают с рукояти плети. Мужчина резко, сильно, почти без замаха бьет дважды по каждой спине, разрывая ткань черных водолазок и украшая кровавыми росчерками. Но парни молчат, и их капитан одобрительно кивает, сматывая плеть обратно, предварительно стряхнув с плети кровь. Их боль он чувствует ясно, и приятно осознавать, что парни помимо боли чувствуют что-то крайне похожее на благодарность.

– Он получит вдвое. Встать, – пираты подчиняются, и как по команде разворачиваются к нему, вытянув руки по швам.

Черноволосый отдает приказы:

– Ты, идешь к моей игрушке сегодня и убираешь камеру от грязи. Дочиста. Ты – идешь за доком. Пусть подлатает пленника. Он еще будет нужен. Свободны.

Пираты, обрадованные легким наказанием, бросаются выполнять приказы.

А черноволосый тяжелым шагом отправляется к себе. Амат уже должен был очнуться.

Вот только как он