и безумная боль от отрубленной руки исчезла сразу после смерти. Но невозможность пошевелить только что потерянной конечностью странным образом давила на психику, словно закрепляя травму. Что, если в следующий раз «Анима» решит, что раз я погиб без руки, то без руки должен и возродиться?

— Полтора? — тупо переспросил я, когда смысл слов Эми наконец добрался до моего сознания.

— Даже чуть больше... Ты классно его водил.

Если бы больше вкладывался в выносливость, поводил бы ещё, но с «Усталостью» шутки плохи. Дьявол, полтора часа…

— А за это время…

— Рядом никто не возрождался. Я следила.

Заторможенные мысли снова понеслись вскачь — выходит, вниз рухнула только моя точка респа. Парад везения продолжался с полной силой, подкрепления в бою с боссом можно было не ждать. Я умер трижды, каждый раз воскресая в течение примерно четырёх часов. Это уже половина суток, плюс около двух общих часов, которые я оставался в живых. За это время возродившиеся сверху Мила и Ронан наверняка отыскали ближайший выход — наверху, в отличие от зала-ловушки с Фраатом, двери присутствовали — и двинулись наружу. Даже если из-за потери памяти и понимания происходящего ребята бы убились об скарабеев, «шахматы» или других тварей гробницы, на «синхронизацию» с моим респом глубоко внизу явно можно было не рассчитывать. Неровная дыра в полу — явно не то место, куда стоит заглядывать. Зараза. Зараза!

— Зараза, — пробормотал я. — Что же теперь делать?

— Не знаю.

Почти автоматический ответ на почти риторический вопрос. Хотя я на самом деле хотел бы знать, что делать дальше, а Эми теоретически могла бы и помочь советом… Атмосфера безопасности и уюта действовала на меня даже в бестелесном виде, но вскоре мне снова придётся вернуться в провонявший плесенью каменный мешок без входов и выходов. Туда, где меня ждала лишь смерть — грязная, злая и абсолютно неизбежная. Я не мог победить Фраата в одиночку, но даже если бы победил — у меня с собой не было ничего, напоминающего верёвку с крюком, что могло бы помочь выбраться. Мне придётся провести в этой яме сотни, возможно тысячи часов, пока Мила и Ронан не вспомнят о моём существовании и не решат прийти на помощь.

Если вообще решат.

Осознание этого моментально сплелось с ужасом, ошеломило, лишило возможности ясно мыслить. Меня всё равно убьют. Помощь не придёт. Выхода нет. Выхода…

— Эми, можно я немного у тебя задержусь?

Это нельзя было назвать решением — просто отсрочкой, но сейчас она казалась мне жизненно необходимой. Если я буду делать паузы подольше, общаться с Эми и просто отдыхать, отвратительная «реальность» будет не так сильно бить по мозгам. В конце-то концов, её и настоящей реальностью нельзя было назвать, это просто долбаный поломанный виртуальный мир, и если уж выбирать, в какой его части находиться, так лучше подольше остаться там, где нет риска сойти с ума?

— Нет.

Я на секунду подумал, что ослышался. Как же так?

— Прости, Ар, но нет, — то, что я принимал за спокойствие в её голосе теперь отчётливо звучало как усталость. Она отошла от окна, слегка покачнулась и вынуждена была опереться о ближайший стол.

— В этот раз я даже не могу удержать тебя ещё на пять минут.

— А в следующий?

— Не знаю. Я бы хотела вернуться с тобой, но не могу. Я бы хотела оставить тебя тут, но чувствую, что сейчас это место начинает трещать по швам, и если оно распадётся…

Представить такое было даже страшнее, чем череду смертей от руки великанской мумии. Эми, падающая в бесконечную пустоту. Эми, которую хватает то, что стучалось в стены её убежища.

Эми, которая исчезает без следа, и винить за это можно только меня.

Я закрыл «глаза», начиная уже привычный отсчёт до пятидесяти.

— Я верю в тебя, — услышал я шёпот из темноты, уже почти досчитав. — Пожалуйста, держись.

Глава двадцать вторая

За всё время моей игры в «Аниму онлайн» я слышал много неприятных звуков. Рёв мантикоры, тяжёлые металлические шаги автоматона, смех инквизитора. Звуки свиста арбалетных болтов, собственного кашля, когда лёгкие вместо воздуха втягивают ядовитый газ, звук меча, с размаху вонзающегося в незащищённое тело. Звуки страха и звуки смерти. Но ни один из них не вызывал у меня такого глубинного, невыразимого отвращения, как этот.

КРЖЖЖЖЖЖЖД. БДУХ.

Я застыл в углу «фараоновой ямы», как я теперь её называл, задержав дыхание и отсчитывая про себя секунды. «Призрачный покров» не позволял нежити меня обнаружить, а Фраат III явно был нежитью, пусть и крайне нестандартной. В прошлую попытку я накинул на себя заклинание уже добравшись до очередного порога выносливости, и с некоторым удивлением увидел, как занесённый над головой босса хопеш медленно опускается назад. Через две минуты, впрочем, мне потребовалось вдохнуть, и это был мой буквально последний вздох, никак не связанный с одноимённым заклинанием. Юбилейная, десятая смерть в этой забытой небом гробнице.

Тридцать пять, тридцать шесть…

Двое суток в грязной, вонючей дыре наедине с неубиваемым боссом. Конечно, из этих суток в живых я оставался лишь около четырёх часов, но время словно растягивалось, компенсируя промежутки, необходимые мне для воскрешения. Моя «душа» или то, что система считала за неё, больше не отправлялась к Эми — я просто погибал и погружался в черноту, а затем выныривал из неё только затем, чтобы снова услышать омерзительный скрежет и звук каменной крышки, падающей на пол. Фраат III любезно дожидался моего полного воскрешения прежде чем выбраться из своего спального места и вновь отправить меня на тот свет.

Сто семнадцать, сто восемнадцать…

В последнюю попытку я чуть-чуть изменил правила игры, воспользовавшись крохотной паузой перед началом боя чтобы накинуть «Покров». Теперь, хотя крышка саркофага была откинута, Фраат не торопился выбираться наружу, а вокруг не загорались бледно-зелёные лампы. Благословенные темнота и тишина, не прерываемые ничем, даже моим дыханием — по понятной причине.