при мне Кико, но всякий раз говорил о нем с большой приязнью. Было видно, что они хорошо ладят, и не только из-за денег. Он всегда говорил, что Монкада был очень искренним, что они были хорошими друзьями. Теперь, в Ла-Катедраль, Пабло поведал Монкаде о войне против картеля Кали, так как эту последнюю фазу финансировал именно он.

Через несколько часов, когда я валялся на отцовской кровати и смотрел какой-то фильм, они вошли туда, сели за стол и продолжили разговор, начатый за дверью. Я собрался было оставить их наедине, но отец сказал мне не дергаться и смотреть кино дальше. Любопытство, естественно, взяло верх, и я не мог не слушать их разговор, особенно когда Пабло сказал:

– Итак, Кико, сколько я тебе сейчас должен?

– Секунду, Пабло. Я позову бухгалтера, он снаружи.

Вошел незнакомый мужчина, приветственно кивнул и поставил портфель. Монкада достал оттуда большой лист бумаги с распечатанными данными, но отец только отмахнулся.

– Кико, не парься, не нужно показывать мне всю бухгалтерию. Расслабься, брат, и просто скажи мне, сколько я тебе должен, чтобы я мог рассчитаться.

– Пабло, пока ты мне должен двадцать три миллиона пятьсот тысяч долларов. Но я хочу, чтоб ты знал, что я не прошу тебя их возвращать. Я здесь, потому что ты спросил о счетах. Остальные семьдесят шесть миллионов тоже готовы, можешь обращаться, когда понадобится.

– Очень тебе за все благодарен, Кико. Надеюсь, мне не придется беспокоить тебя снова. Если в Мексике дело пойдет хорошо, я скоро смогу вернуть тебе все, что должен.

– Отлично, брат. Думаю, все с Мексикой пройдет хорошо, и тогда мы рассчитаемся. Это-то и хорошо в кокаине, верно? Он все решает, – со смехом сказал Монкада.

Я краем глаза наблюдал за ними, делая вид, что смотрю фильм.

– Хорошо, брат, по рукам. Слушай, я тебя не выгоняю. Если хочешь остаться, здесь есть все, что нужно. Но последний грузовик уезжает в восемь вечера, а сейчас уже без четверти, если вдруг тебе все-таки правда нужно уехать. Как ты сам захочешь.

– Ладно, Пабло, я тогда поехал. Меня там ждет одна цыпочка. Будем на связи.

Отец предложил проводить Монкаду до грузовика, и они вышли из комнаты. Я же продолжил смотреть кино.

В один из следующих дней произошло нечто удивительное: тюремный надзиратель приказал охранникам попрактиковаться в стрельбе на импровизированном полигоне. Однако в этой тренировке участвовали не только охранники: к ним присоединились солдаты, дежурившие на блокпостах, старшие офицеры и, конечно же, отец с его ребятами.

Естественно, у команды Пабло было самое лучшее, самое современное оружие: винтовки Colt AR-15 с лазерными прицелами, пулеметы Heckler и Pietro Beretta и пистолеты Sig Sauer. Солдаты, напротив, использовали свои тяжелые, но очень мощные винтовки G-3, а охранники – старые револьверы 38-го калибра.

Отцовский арсенал был чрезвычайно внушительным, но тюремные надзиратели и военнослужащие и глазом не моргнули.

В Ла-Катедраль тогда приезжало огромное множество красивых женщин, не исключая даже королев красоты. И примерно тогда же отец смягчился в своем неприятии моих отношений с Андреа и даже пригласил ее в тюрьму, чтобы познакомиться. Однако она так и не приняла приглашения, отговорившись учебой в университете, где она специализировалась в рекламе – области, позволявшей ей в полной мере проявить свои творческие способности.

Тем не менее, мой хитрый отец всегда умудрялся послать за мной именно тогда, когда королевы красоты должны были приехать в тюрьму. Дважды мне так «везло», что, проводив меня до таверны, Андреа встречала там дюжину надушенных красоток на высоких каблуках.

Синий грузовик с потайным отделением направлялся в Ла-Катедраль, набитый красивыми женщинами, а среди них сидел четырнадцатилетний я. Никогда не забуду забавный случай, произошедший, когда машина подъехала ко второму армейскому блокпосту перед входом в тюрьму. На первом КПП просто поднимали заграждение, чтобы грузовик мог проехать, а вот на втором записывали марку и модель грузовика, номерной знак, информацию о водителе и явно фальшивый отчет о грузе. В задней части кузова были проделаны небольшие отверстия, позволявшие пассажирам смотреть наружу, но снаружи их все еще никто не видел.

В этот раз офицер задержал грузовик дольше обычного и несколько раз обошел по кругу. В прошлом он множество раз позволял машине въехать без всякого осмотра и не задавал вопросов, но, кажется, в тот день любопытство взяло над ним верх. В конце концов офицер пристально посмотрел на заднюю часть грузовика и воскликнул:

– Сделайте мне одолжение, в следующий раз, по крайней мере, не заливайтесь так духами, черт возьми!

Королевы красоты и я разразились смехом. Сдержаться не смог никто, даже солдаты.

В Ла-Катедраль наодеколоненные заключенные в лучшей одежде с подарками и цветами уже ожидали красавиц, чье пребывание в тюрьме всегда было коротким, но хорошо оплачиваемым.

За короткое время, что отец провел в Ла-Катедраль, он приказал своим людям построить гигантский кукольный дом для Мануэлы в десяти метрах от своей комнаты. Его покрасили в белый и розовый, и там часто играли дочери других заключенных, в том числе Грязи. Моя сестра даже однажды пожаловалась, что, хотя кукольный домик принадлежал ей, играли с ним все остальные девочки. Чтобы успокоить ее, отец обнес дом забором с табличкой «Частная собственность» и повесил замок, ключ от которого был только у Мануэлы. Оставалось разве что обтянуть участок вокруг домика колючей проволокой и пустить по ней ток.

Дочери Грязи тоже начали жаловаться, и это вызвало забавное соперничество между отцами. Громким голосом, чтобы мои сестра и отец наверняка услышали, Грязь пообещал своим дочкам построить дом побольше и покрасивее. И, верный своему слову, он соорудил впечатляющий домик на дереве, вызвавший у Мануэлы такую зависть, что она даже сняла со своего висячий замок и решила все же играть там с другими девочками.

Помню, что Грязь, будучи опытным плотником, также построил большую голубятню, зная, как сильно отец любит птиц. Мне тогда показалось очень странным держать почти две сотни птиц в таком холодном месте, но чуть позже я узнал, что они хотели разводить почтовых голубей. И достаточно скоро они обзавелись парой обученных голубей, которых Хуан Карлос, один из друзей Грязи, увозил из тюрьмы, а затем выпускал. И каждый раз птицы возвращались в Ла-Катедраль целыми и невредимыми. Мне это казалось невероятным.

– Что ты думаешь о почтовых голубях, сынок? Над нами летают штатовские тарелки, а прямо рядом с ними – наши голуби. А кто их поймает? Даже самый ловкий ловкач не сможет!

Как-то отец послал Хуана Карлоса отвезти голубей в «13» – кодовое обозначение нашей квартиры в «Торрес-де-Сан-Мишель». Он попросил Мануэлу написать небольшое письмо, чтобы голуби доставили его