Мы присоединились к ребятам, которые болтали и смеялись, но я все никак не мог настроиться на их волну. Мы шли по коридору, а я невольно искал ее в толпе.

Ее там не было.

– Дерьмово выглядишь, чувак, – прокомментировал Джастин.

Я прищурился. Потом пожал плечами – и застыл. Я бы ее упустил, если бы не посмотрел в нужную сторону именно в тот самый момент. Алая как будто торопилась, заходя в туалет.

Она меня заметила? Она спешила, потому что не хотела, чтобы я ее увидел?

Я прошел мимо туалета, сердце стучало. Если она хотела от меня скрыться, это значит только одно: она ни за что не станет слушать то, что я хочу ей сказать. Я пошел с ребятами дальше, погруженный в свои мысли. Я обратил внимание на выражение ее лица. Она была грустная и уставшая, как будто плохо спала прошлой ночью. Может, потому, что она думала обо мне? Как знать.

– Ну, Калеб, рассказывай: это из-за ее киски? – спросил Джастин. – Никак не оторвешься от своей старушки? Если бы она тебе надоела, ты бы выглядел гораздо расслабленнее, чем…

Я толкнул его, мне захотелось разбить ему лицо.

– Не смей о ней так говорить!

– Эй! – Кэмерон меня удержал. Мои плечи напряглись, тело приготовилось к бою.

Амос поглядел на Джастина.

– Это подло, бро.

– Я же пошутил, чувак. Расслабься. – Джастин поднял руки. – Прости. Больше не буду.

Я пропустил его слова мимо ушей и повернулся к Кэмерону.

– Увидимся позже. – Он кивнул.

Я вернулся к туалету, прислонился к стене и стал выжидать ее, точно маньяк.

* * *

Вероника

Одетая в пушистый белый халат, Кара приготовила мне сэндвич, воспользовавшись возможностью поучить меня жизненной мудрости.

– Верные мужики как единороги. Ты о них слышала, видела в кино, читала о них в сказках, но шансов обосраться больше, чем встретить их в настоящей жизни, – заявила Кара, закрывая застежку на пакете с сэндвичем.

– Держи, родная. Ешь. Я готовлю только тем, кого люблю. Не растрачивай мою любовь понапрасну, ее не так просто получить. – Последнюю фразу она пропела.

Не то чтобы ей пришлось потратить много времени на готовку. Это был всего лишь сэндвич с арахисовым маслом: она знала, что я его люблю. Люблю Кару.

Она прислонилась к кухонному острову, потягивая кофе и рассматривая меня.

– Может, не пойдешь сегодня никуда? Как-никак, ночка-то у нас выдалась бессонная. – Она подавилась кофе. – Ой, что-то я не подумав ляпнула.

Смеясь, я схватила сэндвич и положила его к себе. Я покачала головой и повесила рюкзак на плечо.

– Не могу, Кара. Просто… так будет лучше. Надо себя чем-то занять.

Ее глаза наполнились пониманием. Вчера ночью они с Бет сидели со мной допоздна, смотрели фильмы, ели мороженое, как будто сто лет так не делали. Нет ничего лучше девичника.

– Мне все равно кажется, что это не конец истории.

– Кара, – многозначительно проговорила я.

– Он тебе сказал, что не спал с Беатрис-Роуз, так? – спросила она. – Она – фастфуд в мире секса. Вот кто она такая.

Я расхохоталась. Одна из причин, по которым я любила Кару, состоит в том, что она меня понимала, но при этом со мной не любезничала.

– Ладно. Когда вернешься, приготовишь мне блинчики, – сказала она, подмигивая.

Она знала, что «блинчики» у нас с Калебом было кодовым словом. Я повернулась и оскалилась, прежде чем открыть дверь.

– Читай по губам: «а не пошла бы ты»?

– Ой, да мне не впервой. Ты же все равно меня любишь. Увидимся, сучка. – Она послала мне воздушный поцелуй. – А, и я тоже тебя люблю.

Мне очень хотелось остаться с ней, но если бы я осталась, то так и думала бы о Калебе. Мне уже осточертело о нем думать. Разбитое сердце никуда не денешь.

* * *

Опустив голову, я шла по коридору к своему шкафчику. Я боялась увидеть Калеба, но знала, где он обычно ошивается. Мне просто надо избегать таких мест.

Я почувствовала, как кожу кольнуло, и подняла глаза. Я застыла, сердце ушло в пятки.

Там Калеб. Он был всего в нескольких шагах от меня: шел навстречу со своей свитой. На нем была черная толстовка с эмблемой колледжа, рукава закатаны до локтей, на ногах свободные штаны с карманами и черные ботинки. Он выглядел… уставшим, но таким красивым.

Смотреть на него было больно.

Я кинулась в туалет, прежде чем он успел меня заметить. Подбежав к кабинке, я заперлась и села на сиденье, обняв себя руками.

«Как это убого», – подумала я с горечью, но выходить не спешила.

А что, если он меня заметил? Мне ведь придется с ним увидеться, рано или поздно. Нельзя же вечно от него прятаться. Но я не могла его видеть… не сейчас. И даже не завтра и не через неделю. И не через месяц.

Мне кажется, я сейчас готова переехать в Японию или, может, в Индонезию. Я слышала, там красиво.

Я напряглась, услышав, как дверь туалета открылась.

– Вероника? – Какого черта?

– Я знаю, что ты тут. Пожалуйста. Я просто хочу поговорить.

А я – нет. Совсем нет.

Я начала глубоко дышать, чтобы успокоиться. Это было невозможно. В организм уже попал адреналин.

Когда я открыла дверь, меня ждала Беатрис-Роуз.

Один ее вид меня разозлил: эти невинные глазки, кукольное личико. Я поняла: ее лицо было ее оружием. Она им пользовалась, чтобы дурачить людей, показывая, какая она безобидная, хотя на самом деле была хитра как змеюка.

– Привет. – сказала она тихо, прикусив губу. Она казалась… виноватой. Я прищурилась.

– Я просто хотела извиниться за вчерашнее. Мне очень жаль, – проговорила она с кающимся видом. – Это я виновата. Калеб тут ни при чем. Поцелуй… прошлой ночью… не его вина. А моя.

Поцелуй.

Какой поцелуй?

Калеб мне говорил, что с ней не спал… Господи.

– Я собиралась только поцеловать, клянусь. Но… одно за другое, как всегда у нас с Калебом бывает, и прежде чем мы поняли это – уже не смогли друг от друга оторваться. Прости, Вероника. Мы с Калебом… мы с ним… прошлой ночью занимались сексом. Я не возлагаю вину на него, и ты не должна. Мне так жаль. Я не хотела тебя задеть. Не хотела портить твои отношения. Просто так вышло. Всегда так бывает.

В горле застрял комок, а ноги и руки стали ледяными и онемели. Я не мигая смотрела на нее, в ее глаза, полные сожаления и искренности.

Это длилось всего секунду, и я бы упустила момент, если бы моргнула, но уголок ее губ приподнялся в торжествующей ухмылке.