неизвестной публике информации об этой специфической сфере деятельности ЦРУ, и настроенные враждебно критики сочли многие из деяний Управления предосудительными. Некоторые из этих акций были, несомненно, следствием ошибочных оценок ситуации официальными лицами из ЦРУ или Белого Дома. Защищаясь от обвинений в том, что такого рода акции были крупномасштабными, ЦРУ невольно открывало все больше подробностей о своей деятельности, за которые критики не преминули тут же ухватиться. Из создавшейся ситуации ЦРУ никак не могло выйти без проигрыша.

15 января 1975 года директор ЦРУ Колби выступил (в ответ на публикацию в «Нью-Йорк тайме») с пространным заявлением, которое начиналось словами: «Я решительно отвергаю обвинение». Статья, посвященная этому заявлению, появилась в «Нью-Йорк таймс» под заголовком, начало которого звучало: «Колби признает…» Только внимательный читатель мог заметить, что Колби, собственно говоря, признает лишь факт, что ЦРУ осуществило серию неких отдельных акций, причем ни одна из них не подтверждала обвинений во всей их полноте. Все, что Колби сделал, это предал гласности большую часть операций сомнительного свойства, на которые некоторое время назад обратили его внимание сами сотрудники ЦРУ. Средства массовой информации и расследования комиссий Конгресса мало выявили такого, что уже не было бы зафиксировано в «Фамильных драгоценностях» в 1973 году. Большинство операций, о которых шла речь, к тому времени уже были прекращены Колби.

Ряд доводов относительно уместности и законности акций, о которых сообщил Колби, представлялся обоснованным. Но при всем том надо было обладать неудержимой фантазией, чтобы усмотреть в этих акциях крупномасштабные операции в духе операций полицейского государства. ЦРУ никогда и ни в малейшей степени не угрожало стать американским гестапо. Однако подтекст многих публикаций сводился именно к предположению, что такая угроза — нечто реальное.

Некоторые из положений хартии ЦРУ (Акта национальной безопасности от 1947 года и связанных с ним Директив Совета национальной безопасности) звучат неопределенно. В частности, нечетко обозначена граница ответственности ЦРУ за сбор информации за рубежом и контрразведывательные операции — граница эта отчасти вторгается на территорию ФБР. Одна из Директив СНБ недвусмысленно возлагает ответственность за сбор информации и контрразведывательную деятельность за рубежом, так же как и за контршпионаж, на ЦРУ. В Акте национальной безопасности говорится о том, что на ЦРУ лежит ответственность за «другие функции и обязанности», относящиеся к разведывательной деятельности и затрагивающие интересы национальной безопасности, согласно указаниям Совета национальной безопасности». Это эластично сформулированное положение оставляет немало возможностей для любого рода приказов президента, поскольку он — глава Совета национальной безопасности. И в заключение, согласно Акту национальной безопасности, директор ЦРУ ответственен за «сохранение в тайне разведывательных источников и методов получения информации».

Очевидно, что публикация в «Нью-Йорк таймс» была основана на проведенном самим ЦРУ расследовании сомнительных случаев из практики Управления, о которых за несколько месяцев до этой публикации было доложено комитетам Конгресса (а позже, 15 января публика узнала о них из заявления Колби). Хотя эта публикация и стала сенсацией, ее трудно назвать объективной, с точки зрения подлинного журнализма.

Разведывательные акции ЦРУ на территории США можно обрисовать довольно просто. Начать с того, что в компьютере ЦРУ числилось около 7200 имен американцев, так или иначе связанных с антивоенными организациями и другими диссидентскими группами. Большая часть этих имен оказалась в компьютере вследствие запросов ФБР об информации о каких-либо контактах этих людей с иностранными разведывательными службами.

За многие годы миллионы имен (в том числе и многие тысячи имен американских граждан) по тем или иным причинам осели в картотеке ЦРУ. Причем, как я уже сказал, большая часть имен диссидентов оказалась в картотеке в результате запросов ФБР относительно того, не располагает ли ЦРУ данными о контактах этих лиц с агентами иностранных разведок и о получении ими денег из зарубежных источников. В большинстве этих так называемых досье вообще ничего не хранилось, кроме запроса ФБР. Прочий материал состоял из ссылок на информационные сообщения из-за рубежа о наличии свидетельств (не обязательно прямых), на основании которых можно предположить, что го или иное лицо поддерживает связь с агентами иностранных разведок. Сравнительно с объемом общей справочной картотеки ЦРУ работа по фиксации этих имен не была крупномасштабным детом. Наличие досье вовсе не значило, что ЦРУ активно следит за тем, на кого это досье заведено, — за исключением случаев, когда кто-либо подозревается в контактах с агентами иностранных разведслужб.

Фиксация разведывательных сообщений, создание соответствующей картотеки и ответы на официальные запросы относительно лиц, подозреваемых в сотрудничестве с иностранными разведками, не были противозаконным деянием. Другой вопрос, насколько законны были действия ФБР, насколько обоснованными были его решения отнести то или иное лицо к категории подозреваемых, о которых следует запрашивать информацию у ЦРУ? Не исключено, что некоторые из контрразведывательных операций ФБР, нацеленных против участников антивоенных демонстраций, носили противозаконный характер, а уж то, что они были результатом политически ошибочных установок, и вовсе очевидно. Однако не надо забывать, что правительство США было встревожено владевшим организаторами протестов духом беззакония, а ФБР обязано было предотвращать преступления, включая и шпионскую деятельность.

Кроме того, для осуществления агентурных акций за рубежом ЦРУ устанавливало контакты с иностранцами, оказавшимися в США. Такого рода действия — составная часть агентурной работы, возложенной на ЦРУ Директивой СНБ, Обязанность агентства, ответственного за ведение шпионской работы, состоит в вербовке шпионов, и легче всего это осуществлять, когда объект вербовки находится на территории США. Вербовка иностранцев не является чем-то противозаконным, хотя реформаторы и хотели бы объявить эту практику вне закона.

Для агентурной работы за рубежом или для финансирования такого рода операций, ряд сотрудников ЦРУ были внедрены в различные американские организации, использовавшиеся в качестве так называемой «крыши». «Крыша» очень важна для осуществления разведывательных акций, и в данном случае никаких нарушений американских законов тоже не было. Причастные к шпионской деятельности за границей сотрудники ЦРУ официально должны были заниматься каким-то легальным делом, что, кстати, правдоподобно объясняло бы, на что они живут. Самой надежной «крышей» были частные американские предприятия за рубежом. Создание такого рода «крыши», естественно, связано с секретностью — иным американцам она не по нраву, однако многие патриотически настроенные люди были готовы помочь в сборе разведывательной информации за границей. В ряде случаев для сбора информации или распространения взглядов, благоприятных для США, были завербованы американцы, уже работавшие за рубежом. Вообще, трудно сказать, как бы американская разведка справлялась с возложенной на нее миссией без такого рода прикрытий, предоставлявши

хся частными компаниями и другими американскими организациями. Такие прикрытия, в частности, обеспечивались разными должностями в профсоюзных, юношеских, культурных и прочих организациях.

Постепенно (в результате протестов средств