шариком, в желании похвастаться покупкой. Вал стоял чуть позади, наблюдал за происходящим и улыбался.

Перед глазами всё плыло. Я тихо выдохнула. Когда осталось всего лишь несколько шагов, я уже просто рыдала, а затем почти повисла на шее у Бори. Он был настоящим. Он был живым. И это… это такое счастье, от которого можно просто задохнуться, потому что оно разрывало изнутри и одновременно исцеляло.

— Ма, — позвал меня Макс.

Захлёбываясь такими сладкими слезами, я поцеловала пальчики сына, а затем посмотрела на Борю. На его губах всё еще осталась сдержанная улыбка. Светло-голубые глаза так же, как и в прошлом, внимательно рассматривали меня. Господи, у Макса точно такой же взгляд!

Шрамы были жуткими. В отдельных местах всё еще красноватыми.

— Прости, — прошептала я, боясь, что своими объятиями могла причинить боль.

Он ничего не ответил, просто крепко прижал к себе свободной рукой и поцеловал в макушку.

Мы долго молчали. Вот так стояли и молчали, потому что эмоций было слишком много, и никакие слова не смогли бы их выразить.

— Ты знал? — спросила я у Вала, выпрямившись.

Он лишь улыбнулся мне мальчишеской улыбкой.

— Нет, — ответил за младшего брата Борис.

Так странно было снова слышать его басистый голос.

— Никто не знал, оклемаюсь я или нет.

— Не хотел давать ложных надежд, — Вал подошел к нам. — Ситуация была тяжелой и нестабильной.

— Значит… Никаких обманных манёвров не было? — я растерянно посмотрела сначала на Вала затем на Борю.

— Нет, — ответил он. — Не было.

— Ты поставил на карту свою жизнь? — я снова прижалась к Бабаю, боясь, что он может вот-вот исчезнуть.

— Таков был мой план, — спокойно ответил он.

— Но ты родился в рубашке, — Вал похлопал брата по плечу.

— Получается, что так, — Боря поправил маленькую кепку, которую Макс решительно хотел снять со своей головы.

— Второй шанс, — задумчиво произнесла я.

— О чем это ты? — спросил Вал.

— Ты не верил, что может быть второй шанс, — я выразительно посмотрела на Борю. — Но что это, как не он?

— Ты оказалась права, Злата. И в этот раз я его не упущу.

— Мы с Максом погуляем здесь неподалёку, хорошо? — Вал аккуратно забрал Макса и поставил его на ноги.

Я кивнула, понимая, что Вал просто хотел дать нам возможность побыть наедине.

— Твое лицо, — я аккуратно прикоснулась ладонью к увечью.

— У меня вся правая сторона обожжена, — абсолютно спокойно заявил Боря, явно не желая принимать никакого сочувствия или жалости.

— Я знала, что ты жив. Верила в это, — проговорила я, глотая слёзы.

— Не плачь, — Бабая медленно стёр большим шершавым пальцем слезинку с моей щеки.

— Это от радости.

Он продолжал рассматривать меня, будто и сам не верил в реальность происходящего. Руки не отпускали, крепко обнимая.

— Как же я скучал по тебе, по твоим волосам, — Боря провел ладонью по моим локонам.

Я ничего не ответила, снова его обняла, уткнувшись носом в шею.

— Не отпущу. Никогда. Никуда.

— Не уйду. Буду держать крепче, — Бабай поднял мое лицо за подбородок.

— Почему белый? — щурясь из-за солнца, спросила я.

— Чёрный остался в прошлом, — Боря коснулся меня своими губами. — Пусть белый будет началом нашего нового пути, — он оставил сначала лёгкий поцелуй, затем жадного углубил его.

Я прикрыла глаза, ощущая как невероятная лёгкость наполняет меня изнутри. Будто золотистые лучи солнца своей жизнью заполнили мою мёртвую пустоту.

— Мы останемся здесь?

— Почему бы и нет? — Бабай обнял меня двумя руками, а я никак не могла надышаться в его объятиях. Не могла нарадоваться. — Спасибо тебе, — чуть помолчав, прошептал Борис. — За сына. За твою любовь и преданность. Только ради вас я и выжил.

— Эту жизнь мы разделим вместе. И я никогда, никогда больше не позволю тебе упасть.

Конец