После Викры корабли ассонов взяли курс на Ландсби, куда вполне благополучно прибыли. Всех ждала радостная встреча с родичами и прям подозрительно много молодых, красивых девушек принарядившихся к пиру. Ну, насколько Седьмой конечно разбирался в человеческой красоте и одежде. Исключением из общего потока счастливых и веселящихся лиц был лишь Асмунд, которого его дед куда-то утащил выяснять отношения под смех окружающих. Выглядела картина довольно забавно, Олаф конечно ещё не стал сухеньким старичком, но на фоне огромного рыжего кормчего всё равно смотрелся бледно, однако натурально тащил его за шкирку едва ли не волоком. Однако так или иначе после, без шуток и преувеличений, торжественной встречи, все разошлись, на палубе драккара остались лишь Альвгейр, сам Седьмой и статный старик. Полуэльф проговорил:

— Ну что же, позволь представить тебе моего учителя, Гринольва Зелёного Волка. Наставник, это Седьмой. Пока ты не отвёл его в капище под око Одина, как-то переименовывать парня я счёл преждевременным.

— Рад познакомится, юноша — степенно кивнул вирдман, осмотрев его с ног до головы и отметив ассонскую одежду и сяньский защитный щиток на лице. Кое кто шутил, что лучше так, а то ещё начнут путать с южными танцовщицами, заматывающими лица в ткань, но зато выставляющими напоказ всё остальное — Надо думать ты снежный эльф.

— Не совсем — признался седьмой и сняв маску показал остроконечные зубы.

— Так — глубокомысленно проговорил старик, сделав глубокий вдох — Почему я ощущаю тебя именно как эльфа?

— Меня научили скрываться от демонов, чтобы они не чуяли ничего лишнего. Могу вообще так сделать, что ощущаться не буду в магии вовсе — ответил Седьмой.

— Ясно — кивнул Гринольв, после чего перевёл взгляд на Альвгейра — А теперь, ученик, рассказывай всё с самого, Суртур тебя возьми, начала, пока меня тут на старости лет удар не хватил.

— Так начало известно, о похожих экспериментах ещё в книгах и лабораторных журналах с юга было сказано… — начал обстоятельное повествование молодой хедвиг.

Затронуло оно всё от нахождение саркофага и встречи тощей, татуированной груди с амулетом Локи до вытаскиванием клинка мёртвой эльфийки из брюха и реакцией истощённого узника на кровь рядом, а закончилось тем, что они прибыли сюда в целом не испытав с пассажиром трудностей, если не считать его любопытство. Гринольв на всё это огладил бороду и произнёс:

— И теперь ты хочешь, чтобы я отвёл его в храм под взоры остальных асов и ванов?

— И нарёк нормальным именем вместо цифры — кивнул Альвгейр.

— Да далась тебе эта цифра — фыркнул старик — Ты осознаёшь, что у остальных богов могут быть другие критерии и его начнёт печь… Да как демона в храме и начнёт!

— Будь у них такое расхождение во взглядах, Локи бы давным-давно выгнали из Асгарда пинком под зад — пожал плечами полукровка — Но он там и уходить вроде бы не собирается.

— Ясно всё с тобой — покачал головой седой вирдман и повернулся к подростку — Ну а ты риск осознаёшь?

— Я не демон, наоборот, меня создали для охоты на них. Добрым богам должно понравится — набравшись смелости, ответил Седьмой.

— Два сапога пара — фыркнул на это Гринольв — Ладно, пошли.

— Прямо сейчас? — переспросил парень.

— Да. Или передумал уже?

— Нет, я готов — отозвался подросток. Похоже ему следовало наконец привыкнуть к темпу жизни другой расы. Сегодня Фростхейм, через несколько недель Ландсби, сейчас знакомство, через несколько минут поход в храм. И правда, чего тянуть-то?

С этими мыслями он шёл к лесному капищу в сопровождении старика, который планомерно засыпал его вопросами. Седьмой отвечал без утайки, рассказывая о своей жизни, которая была восемь столетий назад. Но так или иначе путь был недолгим и вскоре он оказался в священном месте, чувствуя себя неуютно. Идолы ассонских богов будто смотрели на него тяжёлыми взглядами, а собственная кожа казалась наэлектризованной, так бывает после того как в тебя ударила молния. И седьмой знал это чувство даже слишком хорошо. Гринольв же поставил полукровку в центре и подошёл к самому крупному кумиру, проговорив:

— Один-Всеотец, оцени в своей мудрости благородство этой души.

Постояв несколько секунд и видимо не дождавшись никакого эффекта, старик стал переходить от идола к идолу, испрашивая у них оценок:

— Тор, защитник людей, взвесь добро и злокозненность этой души. Тир, бог войны, оцени её храбрость. Хеймдаль, страж Биврёста, загляни в её будущее. Бальдр, бог весны, оцени несёт ли эта душа тепло или стужу. Форсети, бог справедливости, скажи несёт ли сия душа правду или кривду. Локи, бог хитрости и огня, ответь горит ли в ней праведное пламя или злокозненное…

Обойдя всех идолов, Гринольв повернулся к Седьмому и произнёс:

— Прикоснись к каждому кумиру и встань там, где стоишь сейчас. Да явят боги свою волю.

Седьмой подчинился и прикоснулся к облику Одина. Рука, а потом и плечи будто налились тяжестью, но это ощущение было терпимым. Отец богов будто придавил его своим суровым взором, но всё таки явно не желал раздавить сапогом. Тор же будто передал ему свирепое веселье и ожидание громких, как гром, побед. Тир любопытство, желая знать, что он сделает на своём жизненном пути. Страж радужного моста, который по идеи должен был ведать будущим, был равнодушен. Каждый идол будто давал какую-то эмоцию или ощущение, но в целом они не были негативными, Локи же и вовсе будто смеялся. А Седьмой, совершив круг, встал в центре капища. Гринольв же смерил его взглядом, после чего громко произнёс:

— Боги явили свою волю, не узрев скверны. А потому сим днём я нарекаю тебя Альвбрандом Альвгейрсоном, носи это имя с гордостью, свободный тингман по воле асов, ванов и людей.

Эпилог

Я сидел в почти пустом трюме и мрачно смотрел как Гринольв разливает свой любимый сяньский чай с ассонхеймскими сушёными ягодами по кружкам, стоящем на ящике, ставшем импровизированным столом. Закончив с делом, старик придвинул ко мне одну из ёмкостей с душистым напитком и проговорил:

— Угостись и заканчивай строить