грязным дикарям и решил покинуть с ними хозяев, за то что не попытался убить незваных гостей в своём доме. За то что поверил, будто в его душу заглянул настоящий бог, взвесил зло в ней и признал его лёгким. За то что не сопротивлялся трижды проклятому небожителю!

Хозяева всегда говорили, что боги ничем не лучше демонов, вся разница лишь в могуществе. Однако в отличии от обитателей Инферно, их антипод не пытался причинить ему боль. Хозяева утверждали, что обитатели Ассонхейма — жестокие и кровожадные дикари, не заслуживающие жалости и не способные её проявлять. Раньше он им верил. Но то, что он видел, говорило об обратном. Чем больше он думал об этом, чем больше понимал, что на деле безжалостными существами всегда были его хозяева. Не то чтобы Седьмой не догадывался об этом раньше, скорее уж наоборот, но сколько он себя помнил, ему вдалбливали, что из него куют совершенное оружие ради великой цели. Но что же в итоге?

Демоны действительно пришли и пожрали его народ. А его и остальных в этот момент оставили в «опочивальнях», где они в конечном итоге умерли от голода и жажды. Была какая-то злая ирония в том, что выжил лишь он. Самый непослушный и больше всех склонный сделать всё по своему, а потому наказываемый чаще других. А те, кто прониклись словами хозяев и рассказами о том, что им всем приходится нести великие жертвы ради великой цели, были похоже просто оставлены умирать. Седьмой точно не знал, что произошло восемь столетий назад, но подозревал, что члены Дома Хрустального Снега из Долины Горячих Ручьёв уничтожили находящихся в их городе конкурентов, а затем получили призыв выдвигаться в столицу или ещё куда-то. Что и сделали, вскоре встретившись с демонами, погодными или тектоническими проявлениями катаклизмами. Слова мёртвой Хранительницы Башни, пересказанные их хедвигом, подтверждали подобные измышления, как и снег вокруг с горячими гейзерами, что явно находились не на прежнем месте.

Седьмой никогда не был на поверхности, само его существование было тайной. Но в библиотеке было множество книг, гравюр и даже картин, которые ему удалось увидеть, как и карты. Фэнданиль Поющий Ветер, немолодой Хранитель Знаний, относился и к нему, и к его товарищам с сестрой на удивление неплохо, пожалуй его уроки дети и подростки любили больше всего, а время проведённое в библиотеке считали самым счастливым.

Впрочем понравилась она и его новым… товарищам. Седьмой пока что никак не мог определиться, как же ему относится к ассонам. С одной стороны они спасли его, накормили и относились не в пример лучше, чем прошлые хозяева. С другой он уже давно отвык верить в хорошее и даже не знал чего больше боится, того что всё окажется невероятно затянувшейся иллюзией, или того что дикари его предадут. Хотя их подход к жизни, если он правдив, ему определённо нравился. В хирде Белого Ворона всем плевать на длину твоих ушей, цвет кожи и разрез глаз, важно лишь то, что ты делаешь и как. Знание же они считали своим главным трофеем, буквально выметая библиотеку под чистую, пользуясь его консультациями, благо юный полуэльф знал что и где лежит. Знание — вот главное сокровище! С этими словами Альвгейра Седьмой был полностью согласен.

Хотя сама концепция сбора трофеев его конечно удивила, прежде ему о ней как-то не сообщали. Ассоны же наоборот были отлично с ней знакомы, как и с идеей справедливого дележа добычи. Он правда не был хирдманом, принесшим клятвы, а считался свободным тингманом, помогающим им по доброй воле. Это значило, что хедвиг кладёт ему половину доли дренга, молодого воина. В целом это было справедливо, так как в бой его никто не пустил, его единственным вкладом был удар по голему, когда после короткого общения с богом без слов он осознал свою свободу. Понимал Седьмой и слова хедвига о том, что прежде всего он должен показать его своему куда более мудрому учителю, а в идеале и вовсе отдать тому в ученики.

И такой вариант вполне устраивал полуэльфа. Он отдавал себе отчёт, что мало знал о том мире, который был восемь столетий назад и ещё меньше знает тот мир, что есть сейчас. В такой ситуации логично попытаться получить как можно больше информации, прежде чем действовать, а что в этом плане может быть лучше, чем ученичество у того, кто её даст? Второй же фундаментальной проблемой Седьмой видел поиск своего места в этой жизни. Прежде у него таковое было, пусть ненавистное, пусть отвратительное, пусть при проклятых хозяевах, пусть ему хотелось на нём сдохнуть, но оно всё же существовало. Однако сейчас он не знал что делать и куда податься, лишь не хотел оставаться один на один с чуждым ему миром. Стать хирдманом и драться вместе с теми, кто считает его своим товарищем, против любого врага? В принципе почему бы и нет, он уже знал, что и тогда и теперь всё демоническое многие не любят и найти компанию на своём жизненном пути будет тяжеловато, а драться — это пожалуй единственное, что Седьмой умел хорошо. Стать учеником наставника полуэльфа, который его спас от голодной смерти? Тоже неплохо, тем более вряд ли этот Гринольв окажется хуже его прежних хозяев. Со слов окружающих быть более ублюдочными вообще сложновато, благо его успели расспросить о прошлом и составить своё мнение, поделившись им. Был конечно вариант просто сбежать, но куда? Ледяной Фростхейм не был богат пищей, если не считать оазисы тепла, но там был уж очень велик риск самим стать едой. Побег в Ассонхейме тоже не виделся ему чем-то хорошим, местность там была незнакома, погода же вскоре должна была стать почти столь же холодной, как и на северном континенте. А потому он просто надеялся на лучшее, стараясь гнать от себя мысль, что новые знакомые хотят его кому-то сплавить.

— Чего такой смурной? — внезапно спросил Седьмого Альвгейр, будто понял о чём он думает.

— Расскажи, а твой учитель, он какой? — решил подросток уточнить информацию. В последнее время всё было как-то не до того, внимание ассонов занял сбор трофеев и осмотр пары ближайших башен, которые оказались не покинуты жителями в своё время, а потому те частично были убиты во время внезапного нападения на город, а частично пали во время штурмов. Демоны добрались сюда и похоже целенаправленно искали живых.

— Гринольв Зелёный Волк стар и